– Мы ищем беглецов, – ответила я.

– А что, кто-то сбежал? Мы получили сообщение о возможном бунте. Но побег?

– Побег? Что за побег? Так сразу и побег. Мы приличные ребята, вот помогаем злым и ленивым бабам сумки носить!

Полицейский переглянулся с товарищем, затем открыл дверь и вышел из патрульной машины.

– Зачем ты это сказала? – процедила сквозь зубы Мариолька.

– Имена и звания, – сказал полицейский, встав перед нами.

Он раскорячился, как Джон Уэйн в третьесортном вестерне шестидесятых годов. Почему-то в голливудских фильмах того времени актеры, которым было за сорок, играли роли подростков. В фильме «Афера» уже далеко не молодого Роберта Редфорда называли мальчиком. В польском кино так же. В жизни бы не догадалась, что в «Молодых волках» эти тридцатилетние парни играли старшеклассников!

– Мы пойдем уже, – сказала Мариолька, дергая меня за одежду.

– Точно, – согласилась я. – Что вы стоите? Вы же на вызове, в конце концов. Бунт! О-ля-ля… что там было-то. Дело серьезное. Не будем мешать. Вы же не хотите, чтобы там начали стрелять без вас!

– Под чьим началом вы служите? – спросил полицейский. – Имена ваших командиров. Из какого вы подразделения?

– Мне перечисления подписывает глава Управления социального обеспечения, – ответила я.

Мариолька решительно потянула меня за собой, и мы пошли дальше по обочине.

Полицейский нахмурился, сплюнул.

– Сообщу вашему начальству, – крикнул он нам вслед. – Они вам яйца оторвут.

– Не думаю, – ответила я издалека.

– Один раз уже оторвали, – добавила Мариолька.

Уехали. Конвой последовал за ними. Мы же обогатились новыми знаниями о том, что побег из тюрьмы по обочине единственной дороги возможен, а помешать ему может лишь ворчливая злобная старая кляча с длинным языком.

Нам нужно было получше вникнуть в ситуацию, углубиться и прочувствовать, а не идти по линии наименьшего сопротивления. Неподалеку через заросший канал проходил маленький разваливающийся мост. Там нам следовало сойти с дороги.

Мы поняли друг друга без слов. Осторожно спустились вниз. Канал, пересекающий улицу, был отличной тропой. Для посторонних, которые еще какое-то время могли видеть нас с дороги, мы были просто двумя низкорослыми мужчинами, идущими через кусты в форме спецназа. В наши дни обычное дело.

К счастью, канал был совершенно сухим. Климат нам благоприятствовал. Еще десять лет назад по нему, вероятно, текла вода, но теперь, когда нам наконец-то почти удалось поджарить планету, в таком канале даже сорняки не выживали. Грядут хорошие времена. Наши дети и внуки уже нам благодарны. Столько проблем будет решено. Не хватает места на пляже во Владиславове? Не беда. Сейчас идет работа над тем, чтобы все мы, весь народ, смогли поместиться на пляже, поскольку и Польша, и бо́льшая часть земного шара превратятся в один большой пляж!

– Мы знаем, куда идем? – спросила Мариолька.

– Я на подколки не ведусь, – ответила я.

По обе стороны канала был пустырь, заросший бурьяном, дальше лесок. Там мы могли на минутку остановиться и спокойно подумать. Я уже собиралась предложить найти телефон, чтобы позвонить сыну или Хенрику, как вдруг Мариолька исчезла.

В этом не было бы ничего странного, если бы это исчезновение произошло в тюрьме. Там неслыханные и даже невозможные вещи случались довольно часто и никого не удивляли. Но теперь мы были на воле, где неслыханные и невозможные вещи случались не так часто и потому считались удивительными и странными.