-  Поправка! - сказал он, выпрямляясь. - Пока живой!

    -  Жди! - приказал дежурный. - Я свяжусь с отелем!

    Когда через три минуты дежурный вызвал патруль, он был здорово обеспокоен.

    -  От тела - ни на шаг! - жестко приказал он. - Приказ капитана! Машина с врачом из отеля уже выехала! Пошли кого-нибудь встретить! Раненого не трогать и глаз с него не спускать! Ты понял меня?

    -  Успокойся! - буркнул сержант. - У него уже украли все, что можно! А из отеля пусть пришлют катафалк! Ему башку проломили! Кровищи больше, чем от зарезанной свиньи!

    -  Пошути у меня! - рявкнул дежурный и отключился.

    -  Важный, как бородавка на палке! - проворчал сержант. - Нгана! Давай наверх! Встретишь «скорую», приведешь сюда!

    И уселся на песок рядом с раненым. Второй полицейский остался стоять, Опершись спиной на синий пластик кабинки.

    Не прошло и пяти минут, как на пляже появилась целая толпа. Два представителя отеля, управляющий, врач, шесть полицейских во главе с капитаном и еще двое мужчин, о которых сержант мог с уверенностью сказать только одно: не журналисты.

    Рохана быстро и бережно погрузили на носилки и бегом понесли наверх. Ворота уже были открыты. Приклад автомата вполне заменил ключ от замка.

    Трое патрульных, отойдя в сторону, смотрели, как суетятся пришедшие с капитаном, осматривая место.

    -  Большая шишка! - сказал сержант.

    -  Могли бы раскошелиться на пару зеленых! - заметил полицейский Нгана.

    -  Как же! - отозвался сержант и сплюнул на песок красный ком жвачки. - Да без толку это! С дыркой с башке и черный копыта откинет! А уж белый…

    Двое патрульных согласно кивнули.

    Но Рохан выжил.

    Рохан с трудом разлепил глаза. У него было ощущение, что череп его плотно набили ватой через щель, проделанную от затылка до темени. В ушах стоял пульсирующий гул, перед глазами в желтом тумане плавали серые тени. Еще был какой-то рокочущий звук. Словно вода стекала по большой трубе.

    Рохан ощутил короткую боль в предплечье.

    «Что со мной?» - попытался спросить он. Но губы онемели, и вместо голоса получилось что-то вроде звука сминаемой бумаги…

    И вдруг туман рассеялся. Рохан почувствовал сильную тошноту, но через мгновение она прошла и молодой человек совершенно отчетливо увидел над собой знакомое лицо. Дочерна загорелое, изрезанное сетью морщин и озаренное добродушной улыбкой. «Санта-Клаус!»

    -  Райноу… - прохрипел Рохан. - И это была уже членораздельная речь.

    -  Да, сынок, это я! Дин Райноу или Дин Джибс! Да, Дин Джибс - к твоим услугам, мой мальчик! - И, повернув голову к другому лицу, черному, двумя футами дальше от глаз Рохана: - Ему можно говорить, доктор?

    -  Да! (Черное лицо виделось не так отчетливо, как лицо Дина. Оно будто раздваивалось.) Но не перегружайте его. Травма очень тяжелая!

    Черное лицо исчезло из поля зрения. Рохан услышал шаги, а потом звук закрывающейся двери. Тут он сообразил, что может попытаться повернуть голову. Это удалось, и молодой человек увидел белую стену и часть какой-то установки.

    -  Ты помнишь, что с тобой произошло? - спросил Джибс-Райноу.

    -  Я… Нет! Что со мной случилось?

    -  А меня ты помнишь? - Дин наклонился так низко, что едва не коснулся носом носа Рохана.