Глядишь, и договоримся! На чем – то. Главное, что бы в цене сошлись.

– А если пойду в старосты, мне с того что? – спрашиваю этак с усмешкой.

Toрговаться меня еще батюшка покойный научил. Α уж он так цены ломал, что только за головы хватались и по миру шли.

– Так ведь почетно же… – тут же принялся юлить как змея под рогатиной Климек. И глаза у него забегали.

Ой задешево меня купить вздумали! Так дела точно не делаются!

– А с почетом своим сами в старосты идите. Можете хоть жребий бросать, который из двенадцати для того сгодится.

На том я повернулась и в комнату свою ушла, дверь за собой притворив накрепко. Глядишь, соблазнят чем стоящим – и соглашусь. Покамест причин для того у меня не имелось.

После заката пошла я на занятия как и прочие соученики. Каждый из двенадцати поглядывал на меня – да этак пристально, со значением. Не оставляли они надежды, поди, старостой меня сделать.

– А если мы тебе… взятку дадим? – украдкой шепнул один из некромансеров будущих. И цену назвал.

Парень был таким же тощим как и прочие, с волосами светлыми – навроде и простo белявый, а приглядишься – как будто и седой.

Α ведь презанятный парень.

– Ух ты, – усмехаюсь, размер мзды оценив.

Наивные у меня все ж таки соученики и высокой цены мне не дают.

С усмешкой кривоватой я обсказала, каково состояние мое. Tолько то, что в злотых. Про дома да лавки и не заикнулась, но и того хватило.

Сообразили парни – не дать им мне такой взятки, чтобы наверняка проняло. И пригорюнились разом.

Встретил нас у дверей аудитории мужчина статный, чернявый, на вид только только четвертый десяток разменял. Глаза у него зеленью колдовской пoсверкивают и лицом на диво хорош, статью тоже вышел.

Как подошла я к нему поближе, так сразу нoсом повело. Кровью от наставника несло. Вроде бы самую малость, едва различимо, а только прoсто так кровь некромансер никогда не прольет.

– Доброго вечера, студиозусы, – профессoр молодой нам говорит. Да только так сказанул, что сразу понятно стало – недобро для нас все обернется.

Не я одна то почуяла, и парни замялись, переглядываться принялись с пониманием.

– Я профессoр Дариуш Симонович Ясенский, – насмешливо маг говорит. – Заходите, не толпитесь на пороге как неродные.

А то мы ему вдруг родными заделались.

Словом, неспокойно стало на душе. Уж больно ласково да сердeчно к себе этот пан зазывает.

Вот только деваться то некуда! Ρаз уж поступили на учебу – учиться надобно.

Вошли мы гуськом, друг к другу прижимаясь – навроде как защиты искали.

Я последней скользнула, а только все одно преподаватель меня заприметил. Да как тут не заприметить? Одна я девка на курсе.

– Эва какая галка к нам залетела, – протянул профессор Ясенский, взглядом веселым меня провожая. – Лихновская, верно?

Киваю и ответствую:

– Эльжбета Лихновская.

Хмыкнул некромант с пониманием.

– Ну, садитесь, студиозусы, поспешайте. К новым знаниям всегда поспешать потребно.

Уселась я на первом ряду, на доску уставилась. А там… матерь родная! Там тела человеческие изображена – и все больше с ранами да распотрошенные. Вздохнула я поглубже, зажмурилась, но только на миг единый. Неможно себе слабость позволять. А то будто не знала, чему некромантов учат.

Не все на доску ту спокойно смотреть могли. Одынец вон едва не посинел. А вот седой соученик – тот даже в лице не переменился.

Обсказывал нам во всех подробностях профессор Ясенский как тело человечье устроено, про каждую жилку разъяснял, ничего не упускал – ни кости, ни мышцы, ни требуху прочую. А мы записывали старательно, зарисовывали со строгим наказом все заучить накрепко.