– Что с тобой?

Пока водитель и Торао тащили Носэ в гостиную, он молчал, стараясь дышать экономно. А жена засыпала его вопросами:

– Ты что, не можешь говорить? Да? А дышать? Тебе трудно? Тяжело?

Носэ лежал на диване, и Торао первым делом ослабил ему галстук.

– Сейчас вызову врача Курой.

Не успела жена это сказать, как Носэ прохрипел из последних сил:

– Не… зо… ви.

Ему казалось, что чета Курой завидует достатку его семьи. К тому же врач слыл болтуном. Узнает об этом приступе – и Носэ несдобровать.

– Что? Но ведь…

– Это… не… болезнь. Психи… чес… кое.

– Ты что, сошел с ума? – воскликнула Ито, отпрянув от мужа, которому вытирала с лица пот.- Почему до сих пор скрывал?

– Отец, как же быть? – обернувшись, спросил Торао – сын договаривался с таксистом, чтобы тот не уезжал.

Носэ вынул из внутреннего кармана пиджака карточку – ту, что подготовил на особый случай. На ней значился номер телефона Паприки.

– Какой ты предусмотрительный! – воскликнула жена, едва не прослезившись.

Торао позвонил из угла гостиной, объяснил, как проехать, и вернулся к дивану.

– Ответила женщина, сказала, что немедленно отправит.

«„Отправит“? Выходит, то была не Паприка. И квартира тоже не ее?» – стараясь глубоко дышать, раздумывал Носэ.

Водитель направился к выходу из комнаты, поэтому Носэ опять заговорил:

– Води… телю. Водителю.

– Что? Водитель уже ушел. Обычное такси. Проезд. За счет фирмы?

– Нет. Рот. Закрыть рот.

– Деньги? Я понял.- Торао побежал за таксистом. Паприка подъехала примерно через час. Приступ Носэ к тому времени утих.

10

Тацуо Носэ в одиночестве стоит посреди проселочной дороги. Ему грустно. Знакомый пейзаж: конечно, это его родина. Издалека кто-то подъезжает на красном велосипеде. Носэ становится тревожно. Паприка подключилась к его сну, пока Носэ не начал отрицать красный велосипед или того, кто на нем.

– Кто это?

– Маришка не знает? Это… Скэнобу,- детским голоском отвечает Носэ.

Маришкой Носэ называл Паприку. Вероятно, напоминала ему подружку из детства.

И в самом деле, на велосипеде ехал самолично Скэнобу – учитель родного языка из прошлого сна Носэ. Однако сам он никак не мог ехать на детском красном велосипеде по проселочной дороге: в его облике предстал кто-то из друзей далекого детства Носэ, и Маришка его прекрасно знала.

– А… это… разве не господин Скэнобу?

Его имя из уст Паприки смутило Носэ. Что? Присмотревшись внимательней, он переменил сцену.

Носэ перешел в утреннюю завершающую фазу быстрого сна. Паприка до утра выжидала момент, чтобы найти темные аспекты в его психике.

Когда позвонили из дома Носэ, Ацуко Тиба только вернулась из института домой. Она вымоталась за день, но ехать решила сразу. Однако требовалось время на перевоплощение: сменить прическу, наложить другой макияж, но самое хлопотное – нанести под глаза веснушки, которые не смывались бы при обычном умывании. Лицо менялось до неузнаваемости, молодело. Она готовилась, настраивалась на роль Паприки и пренебрегать этими минутами никак не могла.

Даже чтобы выйти из дома, требовалось соблюдать осторожность. После пресс-конференции многие журналисты начали подозревать, что Ацуко Тиба и есть та самая Паприка, хотя мало кто мог предполагать, что после высказанных подозрений она будет и дальше втайне заниматься сыском снов. Но имя Тиба значилось в списке главных соискателей Нобелевской премии, и она не имела понятия, кто и откуда мог за ней наблюдать.