Ровно настолько, сколько понадобилось Сырцову, чтобы незамеченным подойти к нему и приставить холодный ствол "байарда" к его потному лбу. Прозревший Виталий, заведя глаза под лоб, увидел устрашающих размеров ручной братоубийственный снаряд.
- Ящик пока не отпускай, - негромко попросил амбала Сырцов. - Петя, ящик прими, а ты, Сережа, браслеты цепляй.
- Куда его? - осведомился Сережа, защелкнув наручники, а Петя, с трудом удерживая тяжеленный ящик в опущенных руках, спросил:
- А что с ящиком делать?
Сырцов для начала решил разобраться с ящиком. Засовывая "байард" в сбрую, он полюбопытствовал у Виталия, что в ящике. До сих пор не понимая, что происходит, Виталий покашлял, но, твердо поняв, что отвечать надо обязательно, объяснил:
- Посуда всякая, чашки, ложки, вилки, тарелки, чайник электрический, утюг.
- Утюгом, значит, пытали? - вопросом выразил свое изумление сообразительный Сырцов. - Отважные же вы ребята!
- Мы не пытали... - безнадежно заныл Виталий.
- Брюки гладили, - насмешливо предположил Сырцов. - Ладно, об утюге потом. Что там Альбертович делает?
- Бумаги собирает. И меня ждет.
- А дождется меня, - обрадовал амбала Сырцов.
- Куда его, Георгий Петрович? - повторил вопрос Сережа.
- В их машину, - распорядился Сырцов. - И ящик туда же. Ну и, естественно, караульте их ненавязчиво.
- Кого их? - удивился Петя.
- Виталия и ящики, - терпеливо разъяснил Сырцов и вошел в темный дверной проем.
Поначалу было просто темно, а затем черно, как у негра в аппендиксе. Сырцов брел на ощупь, не включая - от греха - карманный фонарик. Сейчас должна быть последняя дверь. Сырцов ногой распахнул ее и увидел Андрея Альбертовича, на коленях стоявшего у картонной коробки. Не поднимая головы, Андрей Альбертович успокоил предполагаемого собеседника:
- Сейчас пойдем, Виталий.
- Никуда-то мы с тобой не пойдем, - устало огорчил его Сырцов, но для поддержания в клиенте необходимой для разговора бодрости добавил: - Пока.
Андрей Альбертович поднялся с колен, не испугавшись и даже не удивившись.
- А потом?
- А потом что-нибудь придумаем.
Они были когда-то шапочно знакомы, даже провели вместе пару дел и сейчас внимательно разглядывали друг друга- все-таки лет пять-шесть не виделись.
- Давай придумывай побыстрее, - поторопил Сырцова Андрей Альбертович.
- Придумал, - обрадовал его Сырцов и наотмашь врезал коллеге по уху. По-простецки, но на полную силу. Андрея Альбертовича кинуло к стене, где он ненадолго прилег рядом с ободранным табуретом. Ошарашенно поднялся. Видимо, гудело в башке. Беспомощно присел на гнилую табуретку и спросил:
- Что тебе надо, Сырцов?
* * *
- Так что тебе надо, Дашка? - отхлебнув кофейку, спросила Анна. Она уговорила-таки гостью на кофе. Дарья тоже поднесла свою чашку к губам, но пить не стала, а лишь сымитировала глоток. Робко ответила:
- Я опять хочу петь, Аня, - будто повинилась.
- Ну и пой себе на здоровье, - пожала плечами Анна.
- Как? Миши-то нет. А сама я ничего не умею.
- Тоже мне - проблема! Была бы шея, а хомут всегда найдется. В конторе-то у него наверняка кой-какие людишки имеются.
- Не хочу я с ними.
- Тогда новых найди. Только свистни - прибегут.
- И новых не хочу.
- Так чего же ты хочешь? - Анна потихоньку раздражалась.
- Я хочу, как ты! - отчаянно ляпнула Дарья, но, поняв некую двусмысленность своего восклицания, быстренько поправилась: - Не петь, конечно. Как ты, спеть никто не может.
- Хорошо, когда люди правду говорят, - перебила Анна.- Правду всегда приятно слышать. Продолжай в том же духе.
- Я хочу быть независимой, как ты. Чтобы мной не манипулировали те, для которых главное - бабки. Я хочу петь там, где хочу петь, я хочу петь тем, кому хочу петь, я хочу петь то, что хочу петь. |