Нужно было вмешиваться, и быстро. Патовые ситуации в жизни редко кончаются ничьей.

Я просто позвонил ему. До него было метров семьдесят, но в кромешной тишине я слышал, как в кармане его зазвучал «Мой милый Августин».

Он что-то сказал одному из поцов, наверное, старшему там, на месте (и это был точно не майор Колесников, потому что майор Колесников стоял рядом со мной) — и медленно-медленно полез в карман.

— Рад тебя видеть, дорогой, — сказал я. — Только не надо бежать мне навстречу и бросаться на шею.

— Ты где?

Он всё ещё меня не видел.

— Сейчас подойду.

— Э-э… — сказал Фест неуверенно. — Может быть, пройдёшь мимо?

— И оставлю тебя наедине с твоими проблемами? Старые друзья так не поступают.

— Я могу и сам решить свои проблемы… наверное…

Я видел, как он осматривается. Он меня до сих пор не видел — или хорошо притворялся, что не видит.

— Ну да, — сказал я. — Главное, что у тебя будет прорва времени для решения проблем. Лет шесть минимум.

— А у тебя есть другие предложения?

— Разумеется. Только тебе самому придётся сказать мне, почему ты возвращаешься.

— Знаешь, — хмыкнул он, — причина у меня только одна, и она называется «деньги».

— Нормально, — сказал я, — принимается. Ты же член «Альянса»?

— Если меня не выгнали за неуплату взносов…

— Надеюсь, что нет. Скажешь там, сколько тебе надо…

— Тысяч пять в день. Нет, пять с половиной.

— Убитых енотов?

— Ну да, естественно.

— Думаю, без проблем.

— А что, всё так плохо?

Фест — он не то чтобы умный. Но у него блестящая интуиция. Он идеально чует жопой.

— Я бы сказал — сложно. Или тяжело.

— Понял, понял…

Он опустил руку с телефоном. Поза у него была сейчас растерянная, я бы даже сказал — жалкая. В такой позе стоят люди, заболтавшиеся и опоздавшие на последний поезд: в одной руке чемодан, в другой трубка…

Я слышал, как он сказал: «Ну всё, ребята. Можете расслабиться». И тут же рядом со мной в свой микрофон заговорил Колесников.

Там, вдали — поцы убрали стволы. Фест поднёс телефон к уху.

— Слушай, а тебе не нужны пауки? Отдам недорого…

26.

В вертолёте я им дал прочитать и подписать контракты. Они прочитали и подписали. Типовой контракт, никаких отступлений от шаблона.

На всё про всё ушло двадцать с небольшим минут.

Когда вертолёт заходил на посадку на крышу административного корпуса, я позвонил начальнику тюрьмы: дабы не терять времени на формальности и пустоты. Как оказалось, мы опять успели вовремя…

Спам сидел за убийство при отягчающих — причём, по иронии судьбы, за то, которого он не совершал и даже не намеревался. Но на нём повисли четыре трупа политиков среднего звена и самого скверного разбора, и отмазаться Спаму не удалось, — он там был, хотя на самом-то деле спал мертвецким сном. Я это знаю точно, потому что сам готовил операцию. Трое из четверых были замешаны в торговле детьми, четвёртый их мягонько шантажировал, сам при этом будучи педофилом-садистом.

Этот четвёртый и приволок туда Спама как орудие устрашения, но Спам выхлебал вискарь, предназначенный нами для фигурантов, и вскоре уснул в сауне. И, разумеется, ничего не видел…

Ничего удивительного, что в итоге он и оказался во всём виноват.