Аэродромы в такую погоду становятся как-то особенно, подчёркнуто брутальны. Это место для настоящих мужчин с квадратными челюстями и чугунными яйцами — и настоящих женщин с каменными жопами.

Нам дали старенький «Мистраль» (он же «Джет-мандавошка») с опознавательными знаками Объединённых ВВС. Не сомневаюсь, что перегон этой жестянки был тщательно замотивирован. Внутри валялись груды какого-то строительного мусора.

Я сел, провалился в раздавленное кресло и мгновенно уснул.

29.

Иногда мне кажется, что на самом деле мы никуда не летаем. Что это заговор. Вас возят по полю, трясут и пугают громкими звуками, потом самолёт загоняют в специальный ангар с экранами на стенах и показывают видовое кино; потом снова возят всё по тому же полю и высаживают у другого выхода, где поменяли название. Вы выходите и делаете дела, ради которых нужно совершать странноватый обряд, называемый перелётом. Потом проделываете всё снова, но в обратном порядке. И так раз за разом.

И сейчас было то же самое: я вышел из самолёта, стукнувшись лбом о низкий (для карликов делали?) край люка, и обнаружил, что мы никуда и не улетали (а кто сомневался): всё тот же дождь и всё те же прожектора, разве что рядом, люк в люк, стоит что-то отвратное. Вы видели в упор стрекозу? Все эти жвала и коленца? Вот оно и стояло. Я не знаю, что в животном-насекомом-растительном мире означает эта синильга; но не хотел бы, чтобы она попалась в мой сачок.

(На самом деле знаю, конечно. Знаю-но-не-скажу. Так забавнее получается, оказывается.)

Сейчас многое железо может взлететь без аэродромов. Вертолёты — понятно, самолёты ВВП — понятно. Теперь появились конвертопланы. У друзей это «Оспри», у нас — «Синильга». «Оспри» по виду скорее напоминает самолёт, у него два движка с пропеллерами на концах крыльев, которые могут поворачиваться — и тогда он летает как вертолёт. Агрегат капризный, на моих глазах их долбанулось две штуки. «Синильга» — та больше похожа на вертолёт и от вертолёта произошла, только винт у неё может крутиться, а может и не крутиться — тогда он работает как ещё одно крыло (потому что одно крыло, внизу, уже есть — но оно скорее служит пилоном для подвески оружия).

Если вы ничего не поняли, расслабьтесь: эта информация вам никогда в жизни не пригодится.

В отличие от самолётов ВВП (вертикального взлёта и посадки), для которых основным режимом работы является самолётный, конвертопланы — это скорее вертолёты, которые могут, когда захотят, быстро перебрасывать себя из точки А в точку Б. А так — просто хорошие вертолёты. Основной режим полёта — на роторе. Поэтому могут подкрадываться, зависать и всё такое.

Как и в остальных вертолётах, летать в них противно. Трясёт. Особенно при переходе из режима в режим.

Однако же долетели. Из точки А в точку Б.

30.

В точке Б стояло утро. Скиф развалился в пластиковом шезлонге и делал вид, что он тут один. Остальные шезлонги и столик с белым зонтом опрокинуло ветром. «Синильга» потрескивала, остывая, и воняла горячей керосиновой гарью.

— А как ты тут выдерживаешь днём? — спросил я.

— Пью, — сказал Скиф. — Да и вообще… уже кончается дачный сезон. Скоро на север.

Про «пью» — он врал. То есть он пил, конечно, но умеренно. Меньше всех нас (исключая меня, к сожалению). От полуденной (то есть где-то от девяти утра до девяти вечера) жары (а также от ночной прохлады) он спасался иным, куда более эффективным способом: под траулером была вырыта довольно глубокая пещера.

Я почти всё знал про это Скифово убежище. Контора не бросает своих на произвол судьбы и по мере сил заботится о них.