Я почти всё знал про это Скифово убежище. Контора не бросает своих на произвол судьбы и по мере сил заботится о них. А чтобы заботиться, нужно знать. Не правда ли?

Обо мне тоже много знают. А скоро узнают ещё больше.

Интересно…

А если генерал уже выяснил, что у меня в мозгах тикают маленькие часики? Тогда…

Да всё то же самое.

31.

— Скоро на север, — повторил я за Скифом. — А не хочешь сделать небольшой крючочек?

— Небольшой?

— Совсем маленький.

— В хорошей компании?

— Думаю, многим ты будешь рад.

— А…

— Нет. Я оставил её на кухне. Пусть учится готовить буайбес.

— Чем будем заниматься?

— По идее — ничем. Заглянуть на заброшенную буровую, убедиться, что там всё в порядке, — и по домам. Оплата через «Альянс». Так что два дня — и сможешь купить себе новую зажигалку.

— Наверняка какая-нибудь жопа, — сказал Скиф с отвращением. — Ладно, пошли. Только пусть меня потом сюда же и завезут.

Он встал, сдвинул с глаз стетсон. Красная потная борозда пропечаталась по переносице и под краями бровей.

— Это потому, что мы призраки? — спросил Скиф, обмахнувшись шляпой.

— Это потому, что мы идиоты, Скиф, — сказал я. — Нормальные идиоты, на которых всё держится.

32.

— У тебя с ней проблемы? — спросил он, когда мы шли к «Синильге». В руке у него болтались связанные шнурками вытертые до белизны ботинки «Саванна». Он не признавал никакой другой обуви.

— Какие у нас могут быть проблемы? — сказал я. — Они жили душа в душу и повесились на одном проводе…

— А серьёзно?

Я только махнул рукой.

Нет, мне хотелось рассказать. Скиф был единственный, кто бы меня понял. Вообще-то — если вам осталось жить месяца два, а ваша жена не желает заводить ребёнка — этим так и подмывает поделиться с кем-то. Из старых друзей? Да, пожалуй, именно из старых друзей.

Которые — единственное и последнее, что останется после тебя…

33.

К моменту, когда я со Скифом под крылом вернулся в точку А, оттуда на вертолётоносец «Контр-адмирал Гаджиев» уже вылетел ударный вертолёт Ка-65; вертолёт возвращался из ремонта; на борту его, помимо другого ценного груза, находились экзотические контрабандные обезьяны, не внесённые в декларацию: Спам, Пай, Люба и Фестиваль.

Чуть позже на корабль отправился транспортный борт с более ценным, но не менее контрабандным грузом: Скифом, доком и мной.

Синоптики не соврали: погода начала портиться. Небо заволакивало — пока что «кошачьими когтями»; море внизу быстро темнело, шло полосами. То, что было между небом и морем, вдруг исчезло, заплыло, и в какой-то момент светло-серая щетинистая громада «Гаджиева» появилась вблизи и вся сразу.

На корабле нам отвели целый отсек для пилотов — не каюты, а кают-компанию — или как она там называется у лётного персонала? В общем, зал, где можно посидеть и расслабиться. Здесь были диваны, кресла, столы — в том числе бильярд и настольный теннис. В углу стояли тренажёры — среди них даже одна Hi-Fi «леталка»; ни фига не понимаю, они что же, так расслабляются? Это вроде как нам перед заданием поиграть в какой-то шутер — типа кваки или «Серебряной звезды»… Может, это у них вместо полётов — экономия керосина и тэдэ? Но потом я рассмотрел, на чём они там летают и на кого охотятся.