|
XXVI Да, вы прошли и не вернетесь вновь, Часы молитв таинственных и страстных, Беспечная, свободная любовь, Порывы дум, младенчески прекрасных... 330Всё, всё прошло... горит упорно кровь Глухим огнем... а, помнится, бывало, Верхом я еду вечером; гляжу На облака, а ветр, как опахало, В лицо мне тихо веет — я дышу 335Так медленно — и, благодати полный, Я еду, еду, бледный и безмолвный... Но, впрочем, кто ребенком не бывал И не забыл всего, что обожал?
76 XXVII Он обещал прийти — твердит она... 340И хочет и не может оторваться; Но неужель Параша влюблена? Не думаю — но не могу ручаться... А вот и ночь: и вкралась тишина, Как поцелуй томительно протяжный, 345Во всё земное... «Спать пора, сосед!» — Сказал отец, а мать с улыбкой важной Его зовет на завтрашний обед. Параша в сад таинственный и темный Пошла — и понемногу грусти томной 350Вся предалась... Но он-то, что же он? Я вам скажу — он вовсе не влюблен.
XXVIII Хотите ль знать, что он за человек? Извольте: он богат, служил в военной; Чужим умом питался весь свой век, 355Но ловок был и вкрадчив. Изнуренный, Скучающий, направил он свой бег В чужие страны; с грустною улыбкой Везде бродил, надменный и немой; Но ум его насмешливый и гибкой 360Из-за границы вынес целый рой Бесплодных слов и множество сомнений, Плоды лукавых, робких наблюдений... Он надо всем смеялся; но устал — И над собой смеяться перестал.
XXIX 365Мы за границу ездим, о друзья! Как казаки в поход... Нам всё не в диво; Спешим, чужих презрительно браня, Их сведений набраться торопливо... И вот твердим, без страсти, без огня, 370Что и до нас дошло, но что, быть может, Среди борений грозных рождено, Что там людей мучительно встревожит, Что там погубит сердце не одно...
77 Не перейдя через огонь страданья, 375Мы не узнаем радостей познанья — И, наконец, с бессмысленной тоской Пойдем и мы дорогой столбовой.
XXX Но к делу. Он, как я вам доложил, В отставке был. Пока он был на службе, 380Он выезжал, гулял, плясал, шалил, Приятелей обыгрывал — по дружбе — И был, как говорится, очень мил. Он был любезен, влюбчив, но спокоен И горделив... а потому любим; 385И многих женщин был он недостоин, Обманутых и позабытых им. Он весел был, но весел безотрадно; Над чудаком смеялся беспощадно, Но в обществе не славился умом 390И не был «замечательным лицом».
XXXI А между тем его любили... Он Пленял людей беспечностью свободной И был хорош собой — и одарен Душой самолюбивой и холодной. 395Он, я сказал, не очень был умен, Но всем ему дарованным от бога Владел вполне... и презирал людей А потому имел довольно много «Испытанных и преданных» друзей. 400Он с ними вместе над толпой смеялся (И от толпы с презреньем отчуждался). И думали все эти господа, Что, кроме их, всё вздор и суета.
XXXII Он всё бранил от скуки — так!.. 405Не предаваясь злобе слишком детской. Скажу вам, в бесы метил мой остряк; Но русский бес не то, что чёрт немецкой. |
