Но накануне поездки отправляли через город
Комо повара, шестерых лакеев, кучера с двумя лошадьми, и поэтому в Милане
в распоряжении маркизы была карета, а обел ежедневно готовили на
двенадцать персон.
Образ жизни злобствующего маркиза день Донго был, разумеется, не из
веселых, зато знатные семьи, которые решались вести его, основательно
обогащались. У маркиза было больше двухсот тысяч ливров годового дохода,
но он не тратил и четверти этой суммы, - он жил надеждами. Целых
тринадцать лет, с 1800 по 1813 год, он пребывал в постоянной и твердой
уверенности, что не пройдет и полугода, как Наполеона свергнут. Судите
сами, в каком он был восторге, когда в начале 1813 года узнал о катастрофе
на Березине (*24). От вестей о взятии Парижа и отречении Наполеона он чуть
с ума не сошел; тут он позволил себе самые оскорбительные выпады против
своей жены и сестры. И, наконец, после четырнадцати лет ожидания, ему
выпала несказанная радость увидеть, как австрийские войска возвращаются в
Милан. По распоряжению полученному из Вены, австрийский генерал принял
маркиза дель Донго с великой учтивостью, граничившей с почтением; тотчас
же ему предложили один из главных административных постов, и он это принял
как заслуженную награду. Старший сын его был зачислен в чине лейтенанта в
один из аристократических полков австрийской монархии, но младший ни за
что не хотел принять предложенное ему звание кадета. Триумф, которым
маркиз наслаждался с редкостной наглостью, длился лишь несколько месяцев,
а за ним последовали унизительные превратности судьбы. У маркиза никогда
не было талантов государственного деятеля, а четырнадцать лет-деревенской
жизни в обществе лакеев, нотариуса и домашнего врача и раздражительность,
порожденная наступившей старостью, сделали его совсем никчемным человеком.
Однако в австрийских владениях невозможно удержаться на важном посту, не
обладая теми особыми талантами, которых требует медлительная и сложная, но
строго обдуманная система управления этой старой монархии. Промахи маркиза
дель Донго коробили его подчиненных, а иногда даже приостанавливали весь
ход дел. Речи этого ярого монархиста раздражали население, которое
желательно было погрузить в сон и беспечное равнодушие. В один прекрасный
день маркиз узнал, что его величество соизволил удовлетворить его просьбу
об отставке и освободил его от административного поста, но вместе с тем
предоставил ему должность второго помощника главного мажордома
Ломбардо-Венецианского королевства (*25). Маркиз был возмущен, счел себя
жертвой жестокой несправедливости и даже напечатал "Письмо к другу",
несмотря на то, что яро ненавидел свободу печати. Наконец, он написал
императору, что все его министры - предатели, ибо все они - якобинцы.
Совершив все это, он с грустью вернулся в свое поместье Грианту. Здесь он
получил утешительное известие. После падения Наполеона, стараниями
могущественных в Милане людей, на улице убили графа Прину, бывшего
министра итальянского короля и человека весьма достойного. |