|
Нюх у него оказался никудышным. Они сбились с пути, и, когда пришли в расположение роты, там уже никого не было, кроме сердитого связиста с расцарапанным носом. Он сидел, укрывшись плащ-палаткой, точно бедуин в пустыне, и громко крыл боевыми словами войну, Гитлера, но пуще всех своего напарника, который уснул на промежуточной точке,- телефонист посадил батарейки в аппарате, пытаясь разбудить его зуммером. - Во! Еще лунатики объявились! - с торжеством и злостью заорал связист, не отнимая пальца от осой ноющего зуммера.- Лейтенант Костяев, что ль? - и, получив утвердительный ответ, нажал клапан трубки:- Я сматываюсь! Доложи ротному. Код? Пошел ты со своим кодом. Я околел до смерти...- продолжая лаяться, связист отключал аппарат и все повторял: - Ну, я ему дам! Ну, я ему дам! - вынул из-под зада котелок, на котором он сидел, охнул, поковылял по снегу отсиженными ногами.- За мной! - махнул он. Резво треща катушкой, связист сматывал провод, озверело пер вперед, на промежуточную, чтобы насладиться местью; если напарник не замерз, пнуть его как следует. Командир роты разместился за речкой, на окраине хутора, в бане. Баня сложена по-черному, с каменкой,- совсем уж редкость на Украине. Родом из семиреченских казаков, однокашник Бориса по полковой школе, комроты Филькин, фамилия которого была притчей во языцех и не соответствовала его боевому характеру, приветливо, даже чересчур приветливо встретил взводного. - Здесь русский дух! - весело гаркнул он.- Здесь баней пахнет! Помоемся, Боря, попаримся!..- был он сильно возбужден боевыми успехами, может, хватил уже маленько горячительного, любил он это дело. - Во, война, Боря! Не война, а хреновина одна. Немцев сдалось - тучи. Прямо тучи. А у нас? - прищелкнул он пальцем.- Вторая рота почти без потерь: человек пятнадцать, да и те блудят небось либо дрыхнут у хохлуш, окаянные. Ротного нет, а за славянами глаз да глаз нужен... - А нас попарили! Половина взвода смята. Раненых надо вывозить. - Да-а? А я думал, вас миновало. В стороне были... Но отбился же,- хлопнул Филькин по плечу Бориса и приложился к глиняному жбану с горлышком. У него перебило дух. Он покрутил восторженно головой.- Во напиток! Стенолаз! Тебе не дам, хоть ты и замерз. Раненых выносить будем, обоз не знаю где, а ты, Боря, на время пойдешь вместо... Знаю, знаю, что обожаешь свой взвод. Скромный, знаю. Но надо. Вот гляди сюда! - Филькин раскрыл планшетку и начал тыкать в карту пальцем. С отмороженного брюшка пальца сходила кожа, и кончик его был красненький и круглый, что редиска.- Значит, так: хутор нашими занят, но за хутором, в оврагах и на поле, между хуторами и селом,- большое скопление противника. Предстоит добивать. Без техники немец, почти без боеприпасов, полудохлый, а черт его знает! Отчаялись. Значит, пусть Мохнаков снимает взвод, а сам крой выбирать место для воинства. Я подтяну туда все, что осталось от моей роты. Действуй! Береги солдат, Боря! До Берлина еще далеко!. |
