Петра попыталась пронзить его взглядом. Он не реагировал, открыл ящик стола, стал шелестеть в нем какими-то бумагами.

— Это несправедливо, сэр, — сказала она.

— Да-да, да-да. Идите.

Повернувшись, чтобы идти, Петра обратила внимание на большие цифры на его настольных часах. Сегодняшняя дата — 24.

До 28 июня осталось четыре дня, а ее отстранили от дел. От ее файлов, телефона, доступа к базам данных. От Айзека.

Ладно, она приспособится. Позвонит в телефонную компанию и попросит, чтобы звонки переадресовывали на ее домашний телефон. Возьмет все, что нужно, из стола и будет работать дома.

Петра Коннор. Частный детектив. Абсурд. Затем она подумала об Эрике, который решил действовать самостоятельно.

— Прощайте, — сказала она капитану.

Звучание ее голоса заставило его поднять глаза.

— Что смешного?

— Ничего, сэр. Наслаждайтесь своей сигарой.

Когда она вернулась к столу, на нем уже ничего не было, даже журнал исчез, на котором сидела Кребс. Петра дернула ящик. Заперт. Ее ключ не подошел.

И тут она увидела: новый, блестящий медный замок.

— Что за…

— Шулкопф пригласил слесаря, пока вы были у него в кабинете, — пояснил Барни Флейшер.

— Ублюдок.

Старик встал, оглянулся, подошел поближе.

— Встречайте меня внизу, у черного хода. Через две минуты.

Он вернулся к своему столу. Петра вышла из комнаты, спустилась по лестнице на нижний этаж. Менее чем через минуту послышались медленные шаркающие шаги, и появился Барни. На нем была твидовая спортивная куртка, а через руку перекинут длинный плащ.

Мятый серый дождевик, который он всегда держал в шкафчике. Как-то раз она видела его повешенным на спинку стула Флейшера, но ни разу не видела, чтобы он его надевал. Сегодня-то уж его надевать ни к чему. Солнце обжигало с самого утра, столбик термометра подбирался к тридцати градусам.

Старик, похоже, готовился к зиме.

Он остановился в трех ступеньках от нижней площадки, посмотрел наверх. Потом развернул плащ и подал ей полдюжины синих папок.

Добблер, Солис, Лэнгдон, Хохенбреннер… все шесть.

— Подумал, что они вам могут понадобиться.

Петра взяла папки и поцеловала Барни в пергаментные губы. От него пахло луковым рулетом.

— Вы — святой.

— Да, иногда меня так называют, — сказал он и, посвистывая, пошел вверх по ступеням.

Дома она убрала мольберт и краски и устроила рабочее место на кухонном столе.

Сложила дела в стопку, вынула блокнот, достала новую записную книжку и ручки.

Эрик оставил ей в кухне записку:

П.

Квартира у Паркера до???

Люблю, Э.

«Люблю…» Тут же защемило сердце.

Надо сосредоточиться на том, что она может держать под контролем. Петра начала с телефонной компании, попросила переводить телефонные звонки ей домой. Женщина-оператор начала разговор дружелюбно, но после паузы, длившейся несколько секунд, изменила свое отношение.

— Номер, с которого вы просите переводить разговоры, принадлежит полицейскому участку. Мы не можем оказать вам эту услугу.

— Я — детектив лос-анджелесской полиции, — сказала Петра и прочитал номер своего жетона.

— Сожалею, мадам.