Черный плащ подонка в жаркий день насторожит любого, у кого есть хоть капля наблюдательности.

И насторожил. Его повалили на землю, прежде чем он успел дернуть шнур детонатора на поясе, набитом гвоздями и пластиковыми шариками.

Один — ноль в пользу хороших парней.

Несколько мгновений спустя подонок номер два, в двадцати футах от места происшествия, приводит в действие свою бомбу. Вместе с собой он уносит на тот свет двух израильтян — мать и ее дочь-подростка.

«Как передают, десятки людей ранено…»

Двое убийц. Но, если бы не чьи-то внимательные глаза, жертв могло бы быть еще больше.

Чьи-то.

Десятки раненых могли лежать на земле в радиусе взрыва. Эрик, видимо, был не так плох, если позвонил. Почему он не настоял на том, чтобы его с ней соединили?

— Ну, насмотрелись? — спросил бармен. — Могу я убрать бегущую строку?

Петра бросила ему десять долларов и вышла из бара.

ГЛАВА 21

Вернувшись в участок, она побежала наверх, в раздевалку, включила старенький приемник. Передавали четырехчасовые новости. О террористическом акте в Тель-Авиве рассказали в третью очередь. Сначала говорили о доверии к властным структурам, потом о мошеннических операциях банка в Линвуде.

Все те же голые факты, изложенные почти в тех же словах. А она чего ожидала?

Петра вошла в комнату следователей и почти столкнулась с Кирстен Кребс.

— Вот вы где! Он на проводе.

Петра подбежала к своему столу, схватила трубку.

— Коннор.

— А, разгневанный детектив, — сказал медоточивый голос. — Это доктор Боб.

— Прошу простить меня, доктор Кацман. У меня сейчас напряженная неделя.

— Думаю, что таких недель у вас было немало. «У тебя — тоже, ты ведь онколог».

— Спасибо за то, что позвонили. Как я уже и говорила, Сандра Леон была свидетелем преступления, и мы сейчас никак не можем ее отыскать.

— К сожалению, ничем не могу вам помочь, — сказал Кацман. — Она больше не мой пациент. И я тоже не смог ее найти.

— Где ей делали химиотерапию?

— Надеюсь, что нигде. У Сандры нет лейкемии. Хотя она хотела убедить нас в обратном.

— Она солгала, сказав, что больна?

— Умение лгать — ее главное достоинство. Пожалуй, я неправильно выразился, сказав, что она больше не мой пациент. Она никогда не была моим пациентом. Поэтому я спокойно могу говорить с вами.

— Объяснитесь, доктор.

— В прошлом году она явилась с направлением от врача из Окленда, сказала, что ей поставили диагноз: острая миелогенная лейкемия. Что она находится в состоянии ремиссии и нуждается в медицинском наблюдении. В письме также было сказано, что она — совершеннолетняя и живет с родственниками, уровень доходов ниже прожиточного минимума, нуждается в финансовой поддержке. Наш социальный работник отправил ее в нужные агентства и записал на прием ко мне. В агентства Сандра сходила, но на осмотр в онкологическую клинику не явилась.

— Что за агентства, о которых вы говорите?

— У нас имеется несколько государственных и местных программ для детей, болеющих раком. Агентства предоставляют лекарства, транспортные услуги, ваучеры для проживания, парики — в том случае, когда пациенты теряют волосы. Оплачивают лечение.

— Ага, — сказала Петра.

— Вот-вот, — поддакнул Кацман. — Как только ребенок зарегистрирован, его родственники также пользуются различными льготами. Вы получаете доступ к продуктам и прочему.

— Значит, Сандра получила все, что можно, но на прием не явилась.