Придержав Бинта, Наста бесцеремонно сдернула Рину с седла.

– Круп не задевай! Укусит!.. Куда в крылья вцепляешься? Это тебе не поручни в метро! Родион бы увидел – нагайкой бы хлестнул!

Наста уже уводила Бинта, когда Рина поймала ее за плечо. Наста остановилась и выразительно посмотрела на ее руку.

– Тут пальцы чьи-то прилипли! – сказала она.

– Чего ты заводишься? – растерянно спросила Рина.

– Заводятся машинки!.. А я негодую! – отрезала Наста и исчезла в пегасне.

Рина осталась на месте, не зная, что ей делать.

– Ты на нее не обижайся! Она всегда на всех орет! – растягивая слова, сказал кто-то.

Рина увидела толстого флегматичного парня в красной лыжной шапочке. Парень сидел у лужи и вяло болтал в ней лопатой. Видно, у него была внутренняя установка поддерживать инструмент в чистоте.

– Почему? – спросила Рина, не зная, что спросить.

– Без понятия, – отозвался толстый парень и впал в вертикальную кому.

Рина подождала секунд десять, даже помахала у него перед глазами рукой, однако парень не шевелился. Даже зрачок и тот не сокращался. Она обернулась и пошла к ШНыру.

– А какая у нее коса была! Толстая, как канат, – мечтательно произнесли за ее спиной.

Рина повернулась.

– У кого коса? У Насты??? А зачем она…

– Без понятия. – Толстый парень неохотно встал и, волоча за собой лопату, утащился в пегасню, из которой уже две минуты кто-то орал дурным голосом: «Рузя-я-я-я!!! Рузя-я-я-я!!! Ты где прилип?!!»

Ул вернулся вечером. Живой, только прихрамывающий и исцарапанный. Рина решила, что он ранен, но все оказалось куда менее романтично. Телепортировав на Воробьевы горы, Ул как-то позабыл, что они имеют склон, а склон – естественные перепады высоты. В результате некоторое время ему пришлось сглаживать перепады своей курткой.

Белдо с Тиллем к тому времени уже уехали. Зарядную закладку они увезли с собой. Только гиелы кружили в небе. Так высоко, что казались с земли точками. Теперь, когда закладки не было, ничто не могло им помешать.

Пока Ул отсутствовал, Рина в ШНыре наткнулась на Афанасия. Молодой человек, похожий на принца, путешествующего с розой в кармане и скворцом в клетке, жизнерадостно оглядел ее.

– А это кто у нас? Трехжелательная фея? Русалка после хирургического вмешательства? Ничего… ноги сделали терпимо! А то обычно запарывают! – сказал он весело, но как-то не… в общем, Рина уловила, что за ней не ухаживают – ее задирают.

Не успела Рина собраться с мыслями и парировать, как со стороны лестницы кто-то насмешливо произнес:

– Дорогой мой, не хочу навязывать вам свое мнение, но читайте литературу! Русалок на весь земной шар осталось три дюжины. А последняя трехжелательная фея умерла от скуки, исполняя однотипные желания.

Ошеломленный Афанасий обернулся, увидел Калерию Валерьевну, и желание шутить скончалось в страшных судорогах. Он явно не сунулся бы к Рине, если бы додумался вовремя повернуть голову.

– Афанасий, вспомни: какой ты был, когда тебя привела пчела? – укоризненно продолжала Кавалерия. – Скромнейший молодой человек, краснеющий как брюква! «В контексте гипертекста», усики в три волосинки, лезущие в рот, и мания величия в запущенной форме!

Афанасий побагровел. Заметно было, что сравнение ему не польстило.

– Калерия Валерьевна! Я сто раз просил! – сказал он, подпрыгивая.

– А не надо было! По логике вещей: лучший способ, чтобы кто-то что-то делал, – регулярно умолять его этого не делать! – безжалостно сказала она.