Усмехнувшись, он поднял бутылку с пивом:

– За большую добычу!

Добыча и в самом деле была что надо, килограммов на двадцать пять. Хватит на несколько недель.

– Боже правый, я сопьюсь из‑за этой женщины.

Вдруг появился Юмуру в запотевших очках.

Он вытирал руки о полотенце, которое держалось на брючном ремне, и выглядел усталым.

– Она великолепная повариха, – сказала Джорджия.

– Великолепная – не спорю, но у меня все время такое чувство, что мной командует сержант. Когда я недостаточно быстро режу чеснок, она бьет меня алюминиевой ложкой по пальцам!

– Бедняжка Юмуру, – улыбнулась Джорджия.

– Иногда, как сейчас, я бы предпочел оказаться в уютной полицейской камере, где она не сможет меня достать.

Он налил себе вина и опустошил бокал, как человек, умирающий от жажды в пустыне. Джорджия была рада, что он простил ее за подозрительность и украденный шприц. На другой день после смерти Дэниела они долго говорили о том, как Юмуру скрывал свое имя, опасаясь за Джона и Сьюзи, чтобы не дай бог Чены не связали его с ними и с «Квантум Ресёрч», как он всего три раза использовал антибиотик, потому что иначе его пациенты погибли бы.

– Они подписали согласие, – сказал Юмуру. – Они прекрасно понимали, что антибиотик не апробирован, но готовы были пойти на риск.

Тилли и еще два пациента поклялись молчать, чтобы защитить Сьюзи и Юмуру от обвинения в использовании неразрешенных лекарственных препаратов. Этим они отплатили врачам за спасенную жизнь.

Юмуру попросил Тилли подтвердить его алиби на день аварии, едва понял, что Джорджия вот‑вот раскроет тайну антибиотика.

– Понимаю, как это выглядело, – проговорил он. – Все указывало на меня. Знаю, не надо было вовлекать во все это Тилли, но я просто не мог больше ничего придумать. Полицейские поверили Тилли, а вот тебя это не убедило.

И Дэниела тоже. Ты слишком упрямая.

Рука Юмуру замерла в воздухе:

– Господи. Это она.

В черном с головы до ног Фан Дунмей, мать Джули, спустилась с веранды и бросила витиевато упакованную коробочку на колени Джорджии, сопровождая это действо потоком слов на кантонском наречии.

– Она благодарит тебя, – сказала Джули. – И просит, чтобы ты открыла коробку.

Джорджия сняла золотую с красным обертку и открыла коробочку. Фан Дунмей что‑то быстро‑быстро говорила дочери и одновременно дергала светлые волосы на руке Джорджии, а Джули в первый раз за все время, что Джорджия ее знала, хохотала взахлеб.

В коробочке лежала электрическая бритва.