|
Но чудесное спасение только померещилось бедному Матвею Бенционовичу, потому что кавказец выхватил свой чудовищный кинжал и, согнувшись, метнулся к товарищу прокурора. Бердичевский неубедительно стукнул страшного человека по скуле, но это было все равно что бить кулаком о камень. Околдованный таинственным мерцанием широкого клинка, Матвей Бенционович замер. Черкес обхватил своего пленника за шею, приставил холодную сталь к горлу и сказал, дыша в лицо кровью и чесноком: - Потом тебя рэзать буду, нэ сейчас. Если сейчас, они мэня сразу убьют. А так еще долго будэм разговор разговаривать. Володя подальше уйдет - тогда зарэжу. Матвей Бенционович зажмурился, не выдержав близости бешеных глаз, черной бороды и кровоточащей щеки. Снаружи донесся крик Феликса Станиславовича: - Гони коляску на Купеческую! Вы, трое, марш по заставам. Перекрыть шлагбаумы! Елисеев, бери четверых и давай к конюшне! Теперь Бубенцову не уйти, понял Бердичевский, но утешения эта мысль не принесла. Дышать с перехваченной шеей было трудно, от тоскливого ужаса подкатывала тошнота, и даже подумалось - скорей бы уж резал, лишь бы отмучиться. Из-за подоконника осторожно высунулась половина головы Лагранжа. - Господин Бердичевский, вы живы? Ответил Мурад: - Сунэшься - будэт мертвый. Тогда полицмейстер, осмелев, вынул и руку с револьвером, ухмыльнулся: - Что, Джураев, отстрелял пульки-то? Я посчитал. Только тронь его высокоблагородие, убью как бешеную собаку. Живьем брать не буду, Христом Богом клянусь. - Мурад смэрти нэ боится, - презрительно бросил на это разбойник, загораживаясь Бердичевским, как щитом. Феликс Станиславович медленно вскарабкался на подоконник. - Это ты, братец, врешь. Ее, безносую, все боятся. Он осторожно спустил ногу на пол. - Еще шаг, и рэжу, - тихо, но веско пообещал Черкес. - Всё-всё, - успокоил его полицмейстер. - Вот и револьвер кладу. Он и вправду положил оружие на самый край подоконника - так что дуло нависло над полом, закинул ногу на ногу. - Давай, Джураев, договоримся миром. - Лагранж достал портсигар, закурил папиросу. - Ты мне двоих людей продырявил. За это тебя надо бы на месте положить. Но если ты сейчас его высокоблагородие отпустишь и сдашься, я тебя в тюрьму живым доставлю. И даже бить тебя не станем, честное офицерское. Мурад только хмыкнул. - Что, догнали? - спросил подчиненных Феликс Станиславович, оборотясь назад. Что-то ему там ответили, но слов было не разобрать. - Ах мерзавцы, упустили?! - грозно взревел полковник и свирепо ударил кулаком по подоконнику, и так неловко - аккурат по торчащему стволу револьвера. В полном согласии с законами физики от этого удара револьвер описал в воздухе замысловатое сальто и грохнулся об пол на самой середине гостиной. Выпустив заложника, Черкес одним хищным прыжком прыгнул к оружию. И тут обнаружилось, что трюк с летающим револьвером был исполнен хитроумным полицмейстером нарочно. Откуда ни возьмись в руке у Феликса Станиславовича возник второй револьвер, поменьше, и изрыгнул в Джураева огонь и дым. Пули отшвырнули кавказца к стене, но он тут же вскочил на ноги и, замахнувшись кинжалом, пошел на полковника. |
