|
- Другим полякам об этом лучше не говорить, - опять дернул ноздрями его сиятельство. - Мне-то все равно, я совершенный космополит. Вследствие этой реплики Матвей Бенционович, во-первых, вспомнил, кто такой фельдмаршал Берг - притеснитель Польши времен Николая Павловича и Александра Второго, а во-вторых, понял, что осторожный тон его ответа был воспринят хозяином не правильно. И слава Богу. - Ты что, Филип? - воззрился граф на слугу. Тот с поклоном приблизился, пошептал графу на ухо. Наябедничал, скотина. Брови Чарнокуцкого чуть поднялись, в глазах, обращенных на прокурора, мелькнула веселая искорка. - Так вы - предводитель дворянства? Из Заволжской губернии? - Что же здесь смешного? - нахмурил брови Матвей Бенционович, решив, что лучшая оборона - нападение. - По-вашему, Заволжье - такой медвежий угол, что там и дворянства нет? Граф шепнул что-то Филипу и ласково похлопал его по тугой ляжке, после чего подлый лакей наконец убрался. - Нет-нет, меня развеселило совсем другое. - Хозяин откровенно и даже, пожалуй, вполне бесцеремонно разглядывал гостя. - Забавно, что у Бронека Рацевича сердечный друг - дворянский предводитель. Этот проказник нигде не пропадет. Расскажите, как вы с ним познакомились? На этот случай у Бердичевского имелось придуманное по дороге объяснение. - Вы знаете Бронека, - сказал он, добродушно улыбнувшись. - Он ведь озорник. Попал у нас в глупую историю. Хотел для смеха попугать одну монашку, но немного перестарался. Угодил под суд. Как человек приезжий и никого в городе не знающий, обратился за помощью к предводителю - чтобы помог подобрать адвоката... Я, разумеется, помог - как дворянин дворянину... Матвей Бенционович красноречиво умолк - мол, о дальнейшем развитии событий можете догадаться сами. На лице графа вновь появилась зевкообразная улыбка. - Да, он всегда был неравнодушен к особам духовного звания. Помнишь, Кеша, черницу, что забрела в замок просить подаяния? Помнишь, как Бронек ее, а? К подрагиванию ноздрей прибавилось задушенное всхлипывание - это, очевидно, был уже не смех, а заливистый хохот. Кеша тоже улыбнулся, но как-то криво, даже испуганно. А статский советник, услышав про черницу, внутренне напрягся. Кажется, горячо! - Да что же мы стоим, прошу в гостиную. Я покажу вам свою коллекцию, в некотором роде совершенно уникальную. Чарнокуцкий сделал приглашающий жест, и все переместились в соседнюю комнату. Гостиная была обита и задрапирована красным бархатом самых разных оттенков, от светло-малинового до темно-пунцового, и поэтому производила странное, если не сказать зловещее, впечатление. Электрическое освещение, подчеркивая переливы кровавой гаммы, создавало эффект не то зарева, не то пламенеющего заката. Первым, на чем задержался взгляд Бердичевского в этой удивительной гостиной, был египетский саркофаг, в котором лежала превосходно сохранившаяся мумия женщины. - Двадцатая династия, одна из дочерей Рамсеса Четвертого. Купил в Александрии у грабителей гробниц за три тысячи фунтов стерлингов. Как живая! Вот взгляните-ка. Граф приподнял кисею, и Матвей Бенционович увидел узкое тело, совершенно обнаженное. - Видите, здесь прошел нож бальзамировщика. - Тонкий палец с полированным ногтем провел вдоль полоски, что тянулась по желтому морщинистому животу, и, дойдя до лобка, брезгливо отдернулся. Статский советник отвел взгляд в сторону и чуть не вскрикнул. Из стеклянного шкафа на него, блестя глазенками, смотрела негритянская девочка - совсем как живая. - Что это?! - Чучело. Привез из Сенегамбии. Из-за татуировки. Настоящее произведение искусства! Граф включил над стеллажом лампу, и Матвей Бенционович увидел на темно-коричневой коже лиловые узоры в виде переплетенных змеек. - Там есть племя, в котором женщин украшают прелестными татуировками. Одна девчонка как раз умерла. Ну, я и выкупил труп у вождя - за винчестер и ящик патронов. |
