|
Вытянул коварный гвоздь, предъявил. - Странно, - сказала Пелагия. - Кончик ржавый" а шляпка блестит. Будто только что вколочен. Бердичевский посветил фонарем. Увидел, что острие поблескивает. От крови? Да, и от крови тоже. Но поблескивало и выше, чем-то масляным, более светлого колера. У прокурора перехватило дыхание, только теперь уже не от любовного томления. - Скорее! В больницу! - закричал он в голос. Кррк-кррк Профессор Засекин, главный врач Марфо-Мариинской больницы и всероссийская знаменитость, ранкой на пальце не заинтересовался. Осмотрел, пожал плечами и даже йодом не помазал: Зато к гвоздю отнесся в высшей степени серьезно. Отнес в лабораторию, с час колдовал над чем-то и вернулся озадаченным. - Любопытный состав, - сказал он прокурору и его спутнице. - Для выведения полной формулы потребуется время, но тут присутствуют и Agaricus muscarus и Strychnos toxifera, а концентрация кишечной палочки просто феноменальна. Такой пунш намешали, что ой-ой-ой. Если бы вы, голубчик, не отсосали эту гадость сразу же после травмирования... - Доктор выразительно покачал головой. - Удивительно, что ранка совершенно чистая. Знать, очень уж от души сосали, со страстью. Молодец. Матвей Бенционович покраснел, боясь взглянуть на Пелагию. А та переспросила: - "Намешали"? Вы хотите сказать, профессор, что это состав искусственного изготовления? Бердичевскому стало за себя стыдно - о глупостях тревожится, а тут такое. - Вне всякого сомнения, - сказал профессор. - В природе этакого компота не встречается. Здесь мастер поработал. Да не из наших - в Заволжске и лабораторий таких не имеется. Прокурор похолодел, когда осознал весь смысл этого заявления. Изменилась в лице и Пелагия. Матвей Бенционович в этот миг любил ее так, что в носу сделалось щекотно. Сказали бы ему сейчас: вот субъект, который замыслил погубить дорогое тебе существо, и статский советник кинулся бы на злоумышленника, схватил бы его за горло и... Здесь у Бердичевского, человека мирного и отца семейства, потемнело в глазах и приключилось затруднение в дыхании. Он прежде и не подозревал в себе такого неистовства. *** Незамедлительно, прямо среди ночи, в архиерейском доме был созван чрезвычайный совет. Матвей Бенционович был бледен и решителен. Внешне сохранял спокойствие, только чаще обычного хватался за нос. - Теперь очевидно, что это не маниак-одиночка, а целая банда. Таким образом, глазной становится версия "варшавских". У этой публики расквитаться за своего считается делом чести. Если уж вбили себе в голову, что их подельника погубила сестра Пелагия, то не успокоятся, пока те не убьют. Я оставлю все прочие дела, поеду хоть в Варшаву, хоть в Москву, хоть в Житомир, во разыщу мерзавцев. Однако сколько продлится расследование, неизвестно. А между тем, нашей дорогой сестре угрожает смертельная опасность, и мы даже не можем предполагать, с какой стороны последует удар в следующий раз. Тут, владыко, надежда только на вас... Преосвященный, которого подняли с постели, был в халате и войлочных туфлях. Дрожащие от волнения пальцы дергали и рвали нательный крест. - Ее уберечь - это первое, - сказал Митрофаний хриплым голосом. - Только о том и думаю. Ушлю подальше, в какую-нибудь тихую обитель. И чтоб никто ничего. А тебя даже не спрошу! - прикрикнул он на духовную дочь, ожидая от нее сопротивления. Но монахиня промолчала. Видно, хитроумная каверза с гвоздем не на шутку ее напугала. Бердичевскому сделалось так жалко бедняжку, что он часто-часто заморгал, да и владыка насупился, закряхтел. - В Знаменском монастыре, что на Ангаре-реке, игуменья моя воспитанница, я тебе про нее рассказывал. Место удаленное, тихое, - загнул преосвященный один палец, а за ним и второй. - Еще на реке Уссури хороший скит есть. Чужих за десять верст видно. |
