|
.. -- И чем все кончилось? -- спросил Колен. -- Ну!.. -- протянул Шик. -- Пришло время ложиться в постель... Колен поперхнулся и, чтобы прийти в себя, ему пришлось проглотить пол-литра бургундского. -- Завтра мы с ней идем на каток, -- сообщил Шик. -- Завтра воскресенье. Пойдешь с нами? Мы договорились пойти утром, по утрам меньше народа. Каток наводит на меня тоску, ведь я плохо катаюсь на коньках, зато мы сможем поговорить там о Партре. -- Я приду, -- обещал Колен. -- И возьму с собой Николаса... Может быть, у него есть еще племянницы. III Колен вышел из вагона метро и поднялся по эскалатору. Он вынырнул незнамо где и, чтобы сориентироваться, обогнул станцию. При помощи носового платка из желтого шелка определил направление ветра, и тут же подхваченный с платка ветром цвет осел на большое здание неправильной формы, которое из-за этого стало похоже на каток "Молитор". К нему каток обернулся боком -- тем, где размещался зимний бассейн. Колен прошел мимо и через боковую стену проник в этот окаменевший организм, включившись на новенького в парную игру, отбиваемую застекленными, с медными поперечинами створками дверей. Он протянул свой абонемент, который подмигнул контролеру двумя уже пробитыми отверстиями. Тот ответил улыбкой сообщника, но тем не менее сделал третью пробоину в оранжевой визитной карточке, и она ослепла. Колен безо всяких угрызений совести засунул ее обратно в бумажно-хлопчатый кожник и свернул налево, в покрытый прорезиненным ковриком коридор, куда выходили шеренги кабинок. На первом этаже мест уже не было, и поэтому он отправился по бетонной лестнице наверх. Навстречу ему попадались, как на подбор, сплошные дылды -- ну да, ведь водружены они были на вертикальные металлические лезвия; несмотря на всю сложность подобной затеи, они изо всех сил старались сохранить ужимки и прыжки своей обычной походки. Человек в белом свитере открыл ему кабинку, получил чаевые, которые он, поскольку выглядел лжецом, использовал как харчевые, и покинул его в этой монастырской тюрьме, небрежно набросав мелом инициалы клиента на черном прямоугольнике, специально для этого установленном внутри. Колен отметил, что у человека была голова не человека, а осла, непонятно было, почему этого архаровца направили работать на каток, а не в бассейн. Над дорожкой овалом поднимался гул, рассеянные повсюду громкоговорители передавали музыку, что придавало шуму особую сложность. Шарканье конькобежцев еще не достигло звукового уровня часа пик, когда оно являло аналогию шуму шагов целого полка по утопающей в грязи мостовой. |
