Пропустив отряд, делегация двинулась дальше по коридору. Вскоре они оказались в огромном зале. По всему периметру монструозного помещения в две шеренги стояли всё те же громадные абордажники, держа перед собой обнажённые сабли. Точно посередине возвышался помост, покрытый какой-то странной кожей. Шершавой даже на вид, зеленовато-бурого цвета и явно грубой, как подошва сапога.

На самом помосте, не шевелясь, замерли трое. Уже знакомый людям генерал Альказ и два ксеноса в широких хламидах с капюшонами. Стоявший справа от генерала хламидоносец вскинул вверх обе руки, и по залу прокатился долгий звон. Что именно могло породить такой звук, Василий не знал, да и не стремился выяснять. Его больше интересовало происходящее на помосте. Дождавшись, когда гул утихнет, Альказ высоко вскинул украшенную шрамом голову и зычно что-то прорычал. Оценить ораторское искусство генерала люди не могли, но его агрессивное рычание и шипение вгоняли людей в дрожь.

Впрочем, длилось это недолго. Альказ замолчал, посмотрел на людей и, поднеся левую руку к груди, заговорил на межъязыке.

– Пилот. Ты доказал свою смелость в бою и достоин награды. Поднимись сюда. Пусть все собравшиеся здесь воины увидят того, кто сумел доказать своё мастерство в бою, уничтожив семерых врагов.

Бросив короткий взгляд на командира, Василий чуть пожал плечами и решительно зашагал к помосту. Стоявший слева от генерала ксенос незаметным жестом указал пилоту на маленькую лестницу сбоку. Поднявшись на помост, Василий встал рядом с генералом и настороженно осмотрел замерших воинов. От устремлённых на него немигающих взглядов вертикальных зрачков пилоту стало не по себе. Но генерал явно решил не терять времени даром.

Забрав у второго помощника какой-то свёрток, он осторожно развернул полосу блестящей серебристой ткани и, вскинув её над головой, опять зарычал. На этот раз, словно для разнообразия, все собравшиеся бойцы ответили ему дружным яростным рёвом.

– Это высший орден для офицеров среднего состава, – тихо просветил Василия стоявший рядом хламидоносец. – Гордись, человек. Ты первый не ксенос, награждённый этим орденом. Эта награда достаётся только тем воинам, чьи враги погибли на глазах многих.

– В каком смысле? – не понял Василий.

– Ну, смерть врагов видело много воинов, находившихся рядом с ним, – после секундного замешательства пояснил ксенос.

– А, то есть у победы есть куча свидетелей, – сообразил пилот.

– Да. Так, – помолчав, кивнул ксенос.

– Повернись, пилот, – окликнул Василия генерал.

Подчиняясь команде, лейтенант чётким движением повернулся кругом через левое плечо и, шагнув к генералу, принял уставную стойку. Расправив ленту, Альказ ловким движением перекинул её лейтенанту через правое плечо, опустив нижний конец на левое бедро. Из-за разницы в росте нижний край ленты болтался у пилота где-то в районе левого колена, но генерала это не смутило.

Чуть сдвинув прикреплённый к ленте орден так, чтобы он оказался прямо напротив сердца, он жестом велел Василию повернуться лицом к собравшимся воинам. На этот раз приветственный рёв абордажников чуть не сбил лейтенанта с ног. Привычным жестом вскинув ладонь к берету, лейтенант отдал им человеческое воинское приветствие, и бешеный рёв повторился. Замолчав, ксеносы дружно развернулись к дверям и ровным строем начали выходить из зала.

– Простенько, но со вкусом, – проворчал Василий себе под нос, пытаясь рассмотреть сам орден.

– Ты хорошо держался, пилот, – послышался над ухом рык генерала. – Обычно от этого вызова люди пытались разбежаться.

– А куда тут бежать? – спросил рыжий, к которому вернулась привычная наглость.

– Ты прав, – кивнул Альказ, с интересом рассматривая крепыша.