Нет, с Эл такого я допустить точно не мог.

В один из дней, когда я снова увидел подъезжающую к нашим воротам карету главы, я решил, что хватит.

– Оставайтесь в доме, я с ним поговорю, это пора прекратить, – велел я.

Эл схватила меня за руку и посмотрела с мольбой:

– Может лучше не надо его злить? Он скоро поймет, что между нами ничего быть не может и наверняка успокоится.

Я сурово посмотрел и категорично качнул головой:

– За столько времени не понял, а тут вдруг поймет? Нет, Эл, пора сказать ему об этом прямо. Иначе это может зайти слишком далеко.

Элайна судорожно вздохнула и опасливо посмотрела в окно.

– Оставайся в доме, – с нажимом сказал я, вырвал из ее пальцев руку, а после решительно зашагал на улицу.

К тому времени глава, кряхтя и охая, неуклюже выбрался из кареты и что то оттуда доставал.

– Добрый вечер, глава Гудраст, – приветствовал я его, оказавшись рядом.

На красном лице главы появилась неприятная улыбка.

– Здравствуй, Тео, – кивнул он и вытащил из кареты ящик с овощами и фруктами, поверх которых лежал букетик белых роз.

Такие розы росли в саду у его дома, которые выращивала его жена.

Ну и гад же. Неужели и впрямь думает, что едой и дешевыми букетами можно соблазнить такую женщину как Элайна?

– Нам этого не нужно, – категорично заявил я, указав взглядом на ящик. – Прекратите к нам ездить. Это, как минимум неприлично для человека такого статуса и положения, как вы.

Он, явно не ожидавший такого от десятилетки, удивленно уставился на меня. Противная улыбочка тут же сползла с его лица.

– Не стоит лезть во взрослые дела, Теодор, – недовольно ответил он. – Как ты посмел обвинять меня в таких гнусностях после всего того, что я для тебя сделал?

Он нацелился отодвинуть меня и пройти, но я перегородил ему путь.

– Я вам очень благодарен за помощь, и за то, что вы так печетесь о нашем благополучии, – спокойно, но настойчиво сказал я. – Но это не значит, что вы будете требовать больше, чем прописано в договорной бумаге. Я вам должен, но моя мать вам ничем не обязана. Ее репутация должна оставаться такой же чистой, как и раньше. Думаю, вам лучше уехать, и больше не приезжать с подарками.

От возмущения глава Гудраст начал задыхаться и краснеть.

– Да как ты смеешь, обвинять меня, достопочтенного главу города, и законопослушного человека в таком? Не слишком ли ты себе возомнил, сопляк? Думаешь, раз ты открыл грань некромантии, теперь можешь разговаривать со мной в таком тоне?!

От злости он грохнул ящик на землю, оттуда выскочило несколько помидоров и поскакало по земле.

Я оставался спокоен и невозмутим.

– Это мой дом, глава Гудраст, а я единственный мужчина в семье. И это моя обязанность защищать честь и достоинство матери и сестры. В последний раз прошу, по хорошему – уходите. И заберите эти цветы и еду. Отдайте это лучше своей жене. Мы ведь не хотим, чтобы весь город узнал, какой вы похотливый и мерзкий человек?

– Ты угрожаешь мне? – он сузил глаза и замахнулся, явно желая отвесить мне оплеуху.

Я увернулся. Злость затуманила разум. Я почувствовал жгучий огонь в венах. Мои руки вспыхнули, словно факелы.

Глава Гудраст отшатнулся и в ужасе уставился на меня.

Я перестал чувствовать жар, хотя мои руки и пылали, словно факелы. Несмотря на то что я закрыл грань огня, такое проявление огненной силы я еще у себя не замечал.

– Ты…ты… – глава начал пятиться к карете. – Ты же не собираешься? Ты что?! Угрожать вздумал мне, Фел?

Я растерянно посмотрел на него. Нет, я не собирался применять силу и причинять ему вред, хотя и сильно хотелось. Это получилось само собой, я пока плохо контролировал грани.