почему? Однако на первых порах никто не мог сказать ни

чего определенного. Прошло несколько дней, прежде чем

завеса стала несколько приподыматься над таинственным

происшествием, а еще через неделю ясна стала и вся кар

тина со всеми своими деталями. Картина эта была гнусна

и возмутительна до последней степени.

Идя по стопам нашей традиции, шестиклассники, как и

мы два года тому назад, образовали небольшой кружок, в

котором они читали и обсуждали Писарева, Добролюбова

и других корифеев передовой русской общественности.

В кружке было не больше семи-восьми человек, собирался

он обычно раз в неделю, причем лидером кружка был спо

собный пятнадцатилетний мальчик Амосов, сын омского

городского врача. Среди членов кружка имелся некий Кан¬

дауров, отец которого был священником в одном из подго

родных сел. Кандауров был нервный, эмоциональный маль

чик, который искал «правды жизни» и отличался несо

мненной религиозностью. Как он попал в кружок, не

знаю, но результат от этого получился трагический.

Наступила страстная неделя, и все гимназисты, как

водится, говели. На исповеди наш новый священник, отец

Дионисий, так не понравившийся мне с первого своего

появления в Омске, стал спрашивать Кандаурова об его

грехах. Набожный Кандауров решил открыться своему ду

ховнику и стал рассказывать о своих исканиях и сомне

ниях. Отец Дионисий сразу нащупал здесь для себя хоро

шую поживу. Ловко выспрашивая наивного и ничего не

215

подозревавшего мальчика, священник постепенно вытянул

из него все сведения о кружке, об его составе, об его

собраниях, чтениях и обсуждениях. При этом, желая по

больше развязать язык Кандаурова, отец Дионисий сам

прикинулся человеком, не чуждым «проклятых вопросов»

и симпатизирующим исканиям подрастающей молодежи.

Потом он отпустил грехи Кандаурову и на прощанье креп

ко и дружески пожал ему руку.

Едва, однако, отец Дионисий покончил со своими испо¬

ведническими обязанностями, как сразу же побежал к

начальнику жандармского управления и сообщил ему всю

полученную от Кандаурова информацию. Это место теперь

занимал уже не старый и обленившийся Розов, а бравый,

громогласный полковник Петряев, который, грозя неви

димому врагу огромным волосатым кулаком, любил по

вторять:

— Во вверенном мне округе крамолы не будет! Не по

терплю такого позора!

Петряев сразу же «дал ход делу преступного кружка

гимназистов», и в результате четверо учеников во главе с

Амосовым были арестованы. Их продержали в тюрьме

недели две и затем выпустили на поруки родителей. Одна

ко в гимназии они уже не могли больше оставаться и вско

ре после того куда-то исчезли из Омска.

Вся эта история, подробности которой очень скоро стали

широко известны, вызвала в городе сильное волнение. Гим

назисты были глубоко возбуждены и всеми доступными

им способами выражали свое отношение к герою этого

возмутительного происшествия. Ему сразу дали кличку

«шпик», и темной ночью какие-то неизвестные стали

бросать камни в окна его дома. Особенно потрясены

были те немногие из гимназистов, которые еще сохраняли

религиозные чувства. Помню, как один семиклассник, гово

ря со мной на эту тему, почти плакал и все время вос

клицал:

— Ну, как же это возможно?.. Исповедь!.. Душа откры

вается перед богом... И вдруг — жандармы!.. Как же это

возможно?.