бивать удары, которых всегда так много посылает дейст

вительность, в ней было очень мало. Эти качества наложи

ли свой отпечаток на дальнейшую жизнь Юленьки (как мы

звали ее в семье). Тогда, в детские годы, я был дружен с

Юленькой и позднее, ближе к окончанию гимназии, много

с ней читал, разговаривал, делился мыслями и чувствами.

Должен, однако, прямо сказать: мои братья и сестры не

играли и не сыграли в моей жизни особенно крупной роли.

В детстве тому мешала слишком большая разница в годах.

Потом же, когда, с окончанием гимназии, я «вышел в

жизнь», мне просто редко приходилось с ними сталкивать

ся и встречаться: условия тогдашней революционной рабо

ты очень быстро сделали меня «отрезанным ломтем» для

семьи.

Когда сейчас мысленно я восстанавливаю перед

своим духовным взором образ моих родителей, мне боль-

ше чем когда-либо бросается в глаза, что по своему про

исхождению, воспитанию, умственному складу, обществен

но-политическим настроениям они являлись типичными

представителями той своеобразной социальной категории,

которая известна в нашей истории под именем  р а з н о-

ч и н н о й  и н т е л л и г е н ц и и и которой суждено было

сыграть такую видную роль во второй половине прошлого

века. Недаром мои родители с ранних лет привили мне лю

бовь к таким писателям, как Некрасов, Салтыков-Щедрин,

Добролюбов, Писарев. Недаром в нашей столовой на эта

жерке в красивых переплетах стояли полные собрания со

чинений Гейне, Шиллера, Байрона, Шекспира. Недаром мой

отец дарил мне в детстве такие книжки, как биография

34

Галилея, история Джордано Бруно, жизнеописание Сте¬

фенсона и Фультона. Недаром, будучи от природы молча

ливым человеком, он охотно и подолгу со мной беседовал,

рассказывая о Пастере, Вирхове, Гельмгольце, знакомя

меня с начатками биологии, медицины, физики. Недаром,

наконец, мой отец так часто брал меня с собой в поездки

по Сибири, когда его отправляли в какие-нибудь дальние

командировки. Он всегда говорил, что ничто так не разви

вает ребенка, как путешествия, как знакомство с новыми

местами, новыми людьми, новыми народами и обычаями.

Да, несомненно, семья оказала на меня очень сильное и

благотворное влияние. Она дала мне физическое и духов

ное здоровье, уберегла от предрассудков, вина и табаку,

воспитала усидчивость и трудоспособность, разбудила ин

терес к научной и общественной мысли. Но, пожалуй, са

мое важное и ценное, что дала мне семья,—это яркий при

мер того, как вся жизнь человека может быть посвящена

служению не своей выгоде, не своей семье, не своему ма

ленькому личному благополучию, а большой и великолеп

ной идее. Образ моего отца оказал сильнейшее влияние на

формирование моего духовного «я». И если в дальнейшем

я тоже сумел найти свою большую и великолепную идею,

которой посвятил всю свою жизнь, то в этом далеко не

в последней степени я обязан вдохновляющему примеру

моего отца.

Если семья есть первый «круг» детской вселенной, то

вторым «кругом», несомненно, является место его житель

ства. Большая часть моих ранних лет прошла в Омске, и

потому, охарактеризовав мою семью, я должен хотя бы в

самых общих чертах набросать картину Омска, каким он

был в дни моего детства.

Полвека тому назад Омск был жутким и страшным ме

стом. Это была «богом и людьми» забытая, глухая про

винция, о которой говорили: «Три года  с к а ч и — не доска

чешь».