— Да-да… — пробормотал Бааде, взводя курок и упирая холодный твердый ствол в затылок Полухину. — Я слышал, что в вашей варварской стране кланы родственные очень сильны…

— Герр…Господин комендант! — от прикосновения холодного металла Василий вздрогнул, дернулся в сторону, но понял тут же, что именно уперлось ему в затылок и замер. — Я же все рассказал?! Клянусь, это все, что я знаю!

— Я в этом уверен, Василий, но знаете, вот какой момент, предавший раз сможет предать и в следующий раз, и еще, и еще, и еще… Германии предатели не нужны. Той Великой Германии, которой я служу.

— Но… — последней мыслью Полухина была мысль о том, какой же он все-таки дурак. А потом мир потух, словно выключили свет и наступила тишина.

— Герхард! — засовывая обратно пистолет в кобуру, закричал комендант.

В кабинет заглянул адъютант. Заметил распластанное тело Полухина на полу с дыркой в затылке и рассмеялся.

— Я думал, что вы его все-таки отпустите, герр комендант!

— Идея с такого рода письмом была отличная! Она меня ни на шутку повеселила, мой дорогой! Немедленно организуй мне группу для захвата одного из партизанских главарей. Я лично хочу посмотреть этому человеку в глаза…

— Яволь, герр комендант!

— И приберись тут.. — он брезгливо пнул безвольно лежащую на полу руку бургомистра. — Ненавижу, когда грязно!

23

«Расстрел»

Январь 1943

С улицы раздался непонятный шум, когда Подерягины ужинали консервами из сухпайка Ганса, который им вот уже три дня торжественно им вручал по банки тушенки. Акулина варила с нее суп, который с большим желанием наворачивали ребятня, да и дед Федька иногда просил добавки, хотя не принимал того, что их угощает враг.

После акции партизан Подерягин ходил весь день задумчивым и злым. Сорвал злость на Николае, обозвав его бездельником, отругал Шурочку за разбросанные куклы по хате, и только заступничество Акулины спасло детей от того, чтобы не быть отпоротыми. Заметно было, что Подерягин — старший волнуется, нервничает и уже жалеет, что не согласился на предложение Говорова и не пошел вместе с остальными. Ведь нет ничего хуже, чем просто сидеть и ждать результата.

И когда, прогремели первые оглушительные залпы, его лицо преобразилось, все морщинки разгладились, и его немного отпустило. Он согласился пообедать и сейчас с удовольствием наворачивал суп.

Непонятный шум во дворе сменился надрывным гулом мотора. Встревоженными немецкими голосами. Колька шустро выскользнул из-за стола и посмотрел в окно.

— Дед, кажись немцы едут! — сообщил он, отодвигая занавески в сторону. — Много!

— Ой, Господи! — схватилась за лицо испуганно Акулина. Нехорошие предчувствия одолевали ее сегодня весь день, но свое состояние она списывала на ворчание свекра.

— Тихо ты! — рявкнул Федор Алексеевич, подходя к окну, чтобы проверить правдивость слов внука.

Возле их дома затормозил грузовой «Опель», почти такой же, на каком их возил Василий смотреть на показательную казнь учительницы в город. Только теперь он был заполнен не местными жителями, а доверху забит военными, которые ловко начали выгружаться из накрытого брезентом деревянного кузова.

— Принесла нелегкая… — пробормотал он, глядя, как из кабины выпрыгивает сам комендант Бааде. — Акуля…Бери детей и к сестре огородами. Быстро! — нервно произнес он, не сводя глаза с толпящихся у забора немцев.

— К какой?

— К любой! У тебя их, слава Богу, три! Через окно! Огородами! Быстрее…

Невестка наспех укутала Шурочку в свой старый пуховой платок, Колька натянул на голую ногу валенки.