|
- У него есть все лучшие английские и американские джазовые команды. - Ты с ним разговаривал? - Я первый раз его вижу. Почему все, что касалось соседей, так волновало отца? Многие дети в возрасте того мальчика упитанные и походят на маленьких мужичков. Среди них попадаются и черноволосые, темноглазые, с белой матовой кожей. Все же он невольно окружал этого ребенка неким ореолом таинственности. - Куда мы направляемся? - Никуда. Просто шагаем. В действительности он знал, куда ему хочется отправиться, вот он уже увлекает за собой сына в конец авеню, к будущему бассейну с бульдозером, затем по грунтовой дороге. Там, где вновь начинался асфальт, слева росли хлебные злаки, справа-рощица, и он, проезжая раньше по этой дороге, уже дважды чуть было не вылез из машины. Ален, с безразличием смотревший на этот пейзаж, лишь отломил ветку, чтобы рассекать ею воздух. Эмиль же искал глазами среди стеблей пшеницы васильки, маки. Он сорвал один колос, пощупал еще теплые от дневного солнца зерна и, разломив их кончиками зубов, принялся жевать. - Тебе это нравится? - Это напоминает мне детство. - А это хорошо? Ален не понимал. Для Жовиса вновь оживали воскресные прогулки по берегу Сены, отец в соломенной шляпе, мать, чей силуэт ему трудно было воссоздать в своей памяти, но которая всегда виделась ему в синем платье. Неизменно наступал момент, когда они усаживались на траву, и порой это происходило на краю поля, усеянного синими и красными точками. - А не передохнуть ли нам немного? - Тебе действительно этого хочется? Эмиль не решился настаивать. Отец, тот после пикника растягивался во весь рост на траве и дремал, прикрыв лицо газетой, а вокруг него жужжали мухи. У речной воды был особый запах-то ли сырой земли, то ли ила, и еще она отдавала тухлой рыбой, поскольку по берегу валялась брошенная рыбаками мелкая рыбешка. - Странно видеть, что поля начинаются буквально сразу за городом, замечает тут Ален, повернувшись к высоким белым домам, возвышавшимся в каких-то четырехстах метрах от них. Жаль, что он отказался присесть. По правде говоря, Жовис пришел сюда специально как бы для того, чтобы окунуться в воспоминания, в невинность. Он дышал глубоко, стараясь вновь обнаружить те давние запахи. - Ну что, возвращаемся? - Как хочешь. В воздухе чувствовалась меланхолия, хотя небо было очень чистое, расписанное, как и накануне, розовой акварелью, исчерченное длинными белыми шлейфами, оставляемыми пролетающими самолетами и долго не рассеивающимися. - Ты рассчитываешь сделать его своим другом? - О ком ты? - О мальчике, которого видел в окне. - Мне не хочется, чтобы он липнул ко мне. Конечно, я был бы не прочь послушать его пластинки. - Ты их слышишь у себя в комнате. - Это не одно и то же. - Ты видел его мать и отца? - Нет. Ален взглянул на него, удивленный этими вопросами, банальными, разумеется, но неожиданными. - Ты вчера жаловался, что тебе придется поменять товарищей. |
