Поразмыслив над словами бородача, а особенно над тем, что он говорил о синяках и травмах, Матвей отправился к Василию на работу и рассказал ему всю историю.

— Ага, ты хочешь организовать свое частное бюро расследований, — кивнул Балуев, одетый по обыкновению в спортивный костюм. — Или что‑нибудь покруче? «Мини‑стопкрим», например?

Матвей молча покачал головой.

— Труба зовет? — продолжал полунасмешливо‑полусерьезно Василий. Матвей кивнул. Балуев с улыбкой прищурился. — Я же говорил, что ты не выдержишь тихой пристани! Конституция не та, все равно потребует свое. А как ты собираешься добиваться справедливости?

— На следственные мероприятия времени у меня нет, поэтому действовать придется дедовским способом.

— То есть пойти к этим держимордам и учинить допрос с пристрастием? — Василий отбросил шутливый тон.

— Да. Но я хочу выйти не только на исполнителей, но и на того, кто дал приказ избить учительницу. Кстати, били ее действительно со знанием дела: ни одного синяка не оставили, а чувствует она себя до сих пор скверно.

— Хорошо, идем. Один ты, конечно, справишься, но вдвоем мы все же стоим побольше.

— Не сейчас, вечером, я заеду на машине. Кстати, наведи «макияж»: осторожность не помешает.

— Не учи ученого, ганфайтер, я из формы еще не вышел. Между прочим, я недавно прочитал объяву в «Коммерсанте»: в Москве образуется частное агентство по защите прав граждан и охране предпринимательства. Примерно то же, что и наша контора, только помасштабней. Не хочешь предложить им свои услуги?

— Не думал. Скорее всего нет.

— А я вот подумываю. Все‑таки провинциальная жизнь не для меня. Да и подруга рвется в столицу. У нее родители там окопались. Хотя я ничего еще не решил. Чаю попьешь?

— На работе не пью. — Матвей поднялся и, попрощавшись с Василием, отправился в офис.

В семь часов вечера они подъехали к новой шестнадцатиэтажке, выстроенной турецкой строительной компанией для «отцов города». Дом находился в самом центре, на площади Свободы. Квартиры в нем были шикарные и по планировке, и по отделке, поэтому ничего удивительного не было в том, что дом охранялся. Однако стоило Матвею, одетому, как и Василий, в спортивный костюм, сказать солидному вахтеру, что они по вызову к Маракуцу, как их тут же пропустили. Вероятно, такие гости появлялись здесь нередко.

На пятом этаже возле стеклоблочной стены, отгораживающей две квартиры — самого Маракуца и соседнюю, — сшивался какой‑то коренастый угрюмый тип в точно таком же костюме, как и на «гостях». Он оглядел незнакомых посетителей исподлобья, но ничего не сказал, видно, поджидал кого‑то.

— Нам везет, — констатировал Василий, — не надо будет ломать дверь. Эй, мужик, босс дома?

— Зачем он вам нужен? — неожиданным дискантом отозвался коренастый. В том, что гости пришли именно к его хозяину, он, похоже, не сомневался.

— А тебе‑то что? Мы ему тут кое‑что принесли.

— От кого принесли?

— От деда моего! Много будешь знать, скоро состаришься. Зови босса, «шестерка».

«Спортсмен» выхватил из кармана пружинный нож и потянулся за рацией, но сказать ничего не успел — Василий уложил его ударом в подбородок. Нож и рацию отправил в мусоропровод.

— Ну, что будем делать дальше?

Вместо ответа Матвей нажал кнопку звонка, трижды посигналил.