– Остерегайся говорить что‑либо… – повторил Ребус.

– Это уж года три как началось, – проговорил Кафферти, стараясь успокоить дыхание. – Лицензия на игорный бизнес – отказ, заявка на открытие бара – отказ… Я даже собирался открыть у него в районе таксомоторную компанию и тем самым уменьшить число людей, получающих пособие по безработице. Он каждый раз делал все, чтобы муниципальный совет мне отказал.

– Выходит, беда не только в том, что ты наконец встретил человека, у которого хватает духу тебе противостоять?

Кафферти взглянул на Ребуса:

– Я думал, это твоя прерогатива.

– Может, и так.

– Мне надо выпить, – нарушив затянувшееся молчание, произнес Кафферти и облизал пересохшие губы, в уголках которых спеклась слюна.

– Хорошая мысль, – поддержал Ребус. – Я вот пью, чтобы позабыть, так почему бы тебе не последовать моему примеру?

Все то время, пока они молча ехали обратно в город, он наблюдал за Кафферти. Этот человек безнаказанно убивал, и наверняка чаще, чем Ребус мог себе представить. Он загубил несчетное количество жизней, четыре раза отсидел в тюрьме.

Так почему же, черт возьми, Ребус вдруг ему посочувствовал?

– У меня есть виски тридцатилетней выдержки, – заявил Кафферти.

– Высади меня в Марчмонте, – потребовал Ребус.

– Ну а как насчет того, чтобы выпить?

Ребус помотал головой:

– Я ведь сказал алкоголю «нет», ты что, забыл?

Гангстер обиженно засопел, но промолчал. Однако Ребусу было ясно: Кафферти хочет, чтобы он передумал; хочет, чтобы они выпили, сидя друг против друга, окруженные сгущающейся тьмой.

Кафферти не повторил приглашения. Повторение смахивало бы на просьбу.

А до просьб он не унижался.

Во всяком случае, пока.

Внезапно Ребуса осенило: Кафферти боится потерять власть. Тираны и политики, не важно – из подонков общества или из элиты, страшатся одного и того же. Ведь настанет день, когда на их приказы будут плевать, а от их репутации не останется и следа. Появятся новые соперники, новые хищники. У Кафферти наверняка припрятаны миллионы, но целый парк роскошных автомобилей не заменит утраченного – положения и поклонения.

Эдинбург небольшой город, и одному человеку ничего не стоит взять под контроль большую его часть. Так кто – Тенч или Кафферти? Кафферти или Тенч?

Ребусу не давал покоя вопрос: неужели и вправду придется между ними выбирать?

Элита.

Начиная с лидеров «Большой восьмерки» и до Пеннена со Стилфортом. Все они движимы жаждой власти. Управленческая вертикаль, от которой зависит каждый житель планеты. Ребус стоял и размышлял над этим, глядя на удаляющийся «бентли» и вдруг его внимание привлекла неясная фигура, маячившая у его подъезда. Он сжал кулаки и огляделся, решив, что это опять Джеко со своими подручными. Но тут фигура двинулась ему навстречу, и Ребус понял, что это не Джеко. Это был Хэкмен.

– Вечер добрый, – приветствовал он Ребуса.

– А я‑то уж приготовился обороняться, – признался Ребус, с облегчением поводя плечами. – Черт возьми, как ты меня отыскал?

– Пара телефонных звонков, и пожалуйста. Хотя, должен признаться, никогда бы не подумал, что ты можешь жить на такой улице.

– А где же, по‑твоему, я должен жить?

– В районе доков, в каком‑нибудь модернизированном амбаре, – сказал Хэкмен.

– Правда?

– А симпатичная молодая блондинка готовила бы тебе завтрак по выходным.

– И видеться с ней я должен только по выходным? – спросил Ребус, не в силах сдержать улыбку.