Почему же для Шивон это так важно? Совсем не из‑за мучительной мысли, что это сделал кто‑то из ее коллег, а потому, что ей страшно хотелось доказать, что она настоящий профессионал.

– Хороший коп, – произнесла она медленно и внятно, затем, протерев зеркало, заключила: – Хотя все сейчас говорит об обратном.

Вторая и последняя остановка: полицейский участок в Крейгмилларе. Макманус уже сидел на своем рабочем месте.

– Привет добросовестному сотруднику, – приветствовал его Ребус, входя в уголовный отдел, где не было никого, кроме Макмануса, одетого в спортивную рубашку и джинсы.

– Возвращаю с процентами, – ответствовал Макманус, лизнув палец, чтобы перелистнуть страницу лежащего перед ним донесения.

– Протокол вскрытия? – предположил Ребус.

Макманус кивнул:

– Я только что оттуда.

– Все одно и то же, – вздохнул Ребус. – Я сам там был в прошлую субботу… Бен Уэбстер.

– Ничего удивительного, что профессор Гейтс в таком настроении – две субботы подряд…

Подойдя вплотную к столу, за которым сидел Макманус, Ребус спросил:

– И какое заключение?

– Зазубренный нож, ширина лезвия семь восьмых дюйма. Гейтс считает, что такой нож можно найти на любой кухне.

– И он прав. Кейт Карберри еще у вас?

– Вам же известен порядок, Ребус: можно задержать его на шесть часов, после чего, либо предъявить обвинение, либо выпустить.

– Значит, вы, как я понимаю, обвинения ему не предъявили?

Макманус, оторвавшись от протокола, поднял взгляд на Ребуса:

– Он уверяет, что ни при чем. У него даже есть алиби – в это время он играл в пул, что могут подтвердить семь или восемь свидетелей.

– И все, без сомнения, его близкие друзья…

Макманус пожал плечами:

– У его мамаши на кухне много ножей, но, как она уверяет, все на месте. Мы взяли их на экспертизу.

– А как насчет одежды Карберри?

– Проверили и ее. Никаких следов крови.

– Похоже, от нее избавились, как и от ножа.

Откинувшись на стуле, Макманус спросил:

– Чье это расследование, Ребус?

– Да я размышляю вслух. А кто допрашивал Карберри?

– Я сам и допрашивал.

– Вы полагаете, он виновен?

– Когда мы сообщили ему о Тенче, он, если не ошибаюсь, испытал настоящий шок. Но, как мне думается, в глубине его наглых голубых глаз я кое‑что рассмотрел.

– И что же именно?

– Страх.

– Что его вычислили?

Макманус покачал головой:

– Страх, что придется что‑то рассказывать.

Ребус отвел взгляд, опасаясь, как бы Макманус не рассмотрел чего и в глубине его глаз. Предположим, Карберри не виноват… Не всплывает ли тут фигура самого Кафферти? Парень испугался потому, что эта мысль пришла в голову и ему… и если Кафферти грохнул Тенча, не будет ли следующим сам Кейт?

– А вы спросили, зачем он следил за советником?

– Уверяет, будто ждал, чтобы поблагодарить.

– За что?

– За моральную поддержку.

– И вы в это верите? – насмешливо спросил Ребус.

– Трудно сказать, но это не является основанием для его дальнейшего содержания под стражей. – Макманус секунду помолчал. – Дело в том, что… когда мы сказали ему, что он свободен, он не обрадовался, а даже напротив… Хотя пытался этого не показывать. Выйдя от нас, он все время озирался, будто ожидал чего‑то. Но смылся довольно быстро. – Макманус опять помолчал.