Ну и гребаная ситуация!

– Придется пройтись, посмотреть, что тут делается, – сказал он Крузу и отключил рацию.

Подойдя к лифтам, он нажал кнопку спуска кабины. Дожидаясь лифта, повернулся и окинул взглядом открытое пространство Уровня Общения, за высокими, от пола до потолка, окнами которого виднелись башни города. Многие из них в этот час уже были залиты огнями. Но он был не в том настроении, чтобы любоваться пейзажем.

Храм был его родиной, почвой, на которой он вырос. Он отвечал за его безопасность. На прошлой неделе какой‑то проходимец, пустив в ход три поддельных удостоверения личности, проник в него и устроил настоящий пожар. А теперь другой – или, скорее всего, тот же самый человек – проник в доверенное ему пространство и исчез.

Его обязанность – найти нарушителя.

Это значило, что придется обыскать храм сверху донизу – в буквальном смысле слова. Начать придется с этажа Брейди. Дженсен просто представить себе не мог, каким образом кто‑то ухитрился попасть на двадцать второй. Код доступа знали только он и Брейди. Без него можете нажимать кнопку двадцать второго сколько хотите, но кабина лифта остановится на двадцать первом и дальше не пойдет, пока кто‑то – Брейди или Вида, его секретарша, – не отключит автостоп.

Кто‑то оказался на двадцать втором? Исключено. И все‑таки...

Он должен лично осмотреть двадцать второй этаж. Он не может позволить взводу Паладинов Храма шарить в апартаментах Брейди. Если же там никого нет, он вызовет следующую смену пораньше и начнет дотошный обыск – с двадцать первого этажа вниз. И прихватит парочку гребаных ищеек. От него никто не скроется. Никто.

За спиной звякнул лифт. Он услышал, как раздвинулись створки дверей, и шагнул к ним, слишком поздно поняв, что перед ним не ждущая кабина, а кабели и пустое пространство.

Дженсен испустил дикий вопль, падая в провал шахты. Он распростер руки, пытаясь хоть за что‑то ухватиться. Пальцами правой руки он зацепился за край порожка – долго так не провисишь, но, по крайней мере, он остановил падение. Дженсен висел, покачиваясь и глядя на крышу лифта десятью этажами ниже, после чего начал подтягиваться, пытаясь вылезти обратно. Он уже приготовился вознести хвалу своей быстрой реакции, как вдруг слева вынырнула чья‑то рука, схватила его за китель и сдернула обратно в пустоту.

Он завопил и, чтобы удержаться, отчаянно замолотил в воздухе руками. Ему удалось, изогнувшись, все же ухватиться за какую‑то скобу – сначала одной рукой, а потом другой. Он повис на кончиках пальцев, лягаясь и дергаясь в попытках найти более подходящий выступ, перекладину, даже выемку от кирпича, да все, что угодно, чтобы удержаться на весу.

Но ничего не попадалось.

Какое‑то движение справа от него дало понять, что из шахты кто‑то поднялся и сейчас висит перед ним на ступеньках. Дженсен посмотрел и сразу же узнал это лицо. Даже несмотря на фальшивую кустистую бороду, низко надвинутую вязаную шапочку и грязную одежду, он узнал этого человека.

Фарелл – Амурри – Робертсон – как там еще...

Тот самый тип.

– Помоги мне, – сказал Дженсен, стараясь не сорваться на крик. Он был полон ненависти к этому сукиному сыну, которого приходится просить, но... – Пожалуйста!

Когда же он вгляделся в карие глаза, холодные, как земля со дна могилы, то понял, что может считать себя мертвецом.

– Пожалуйста? – тихо, почти шепотом переспросил парень. – Именно это и сказала тебе Джейми Грант, когда ты собирался отрубить ей палеи?

У Дженсена спазмом ужаса свело кишечник.

Откуда он знает? Как он вообще мог это узнать?

А теперь в руке, обтянутой латексной перчаткой, он держал нож. Резким взмахом он открыл его.

– О, пожалуйста! Молю вас, не надо!

– Уверен, что и Джейми молила о том же.