– Могу ли я спросить, что именно? – осведомился Файнман.

Лютер отвел глаза:

– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.

3

– В чем дело? – спросила Джиа. – Сегодня ты сам не свой.

Ее беспокоило настроение Джека. Явился он не просто уставшим, а совершенно вымотанным, но ничего не хотел рассказывать. Вчера она тоже утаила, как чуть не попала под машину: рядом крутилась Вики, и Джиа не хотела пугать ее. И, учитывая настроение Джека, может, в самом деле не стоило откровенничать.

Он, обмякнув, расположился в большом кресле перед телевизором. По кабельному каналу шла сводка новостей. Джек устало улыбнулся:

– Хочешь сказать, что нынче я не похож на светского льва?

– Ты никогда не вел светскую жизнь и не бывал в этой роли, просто сейчас у тебя такой вид, словно ты за сотню миль отсюда. И я знаю, что это значит.

– Вовсе не то, что ты думаешь.

Ей уже доводилось видеть его в таком состоянии, и конечно же она все понимала.

– Одно из твоих наладочных дел пошло не лучшим образом, да?

Джек выпрямился в кресле и придвинулся поближе. Когда Джиа оказалась в пределах досягаемости, он взял ее за руку, притянул к себе на колени, обнял и уткнулся носом ей в шею.

– В данный момент я не занимаюсь никакими ремонтными работами.

Его дыхание щекотало Джиа, так что она отклонилась и посмотрела на Джека:

– А мне помнится, что ты упоминал о каких‑то двух.

– Так и было. Но они завершены. Просто для одного из моих клиентов ситуация разрешилась не лучшим образом.

У Джека был какой‑то мрачный тон. В прошлом году они договорились, что он будет давать ей лишь общее описание того, чем занимается. Он не считал, что должен сообщать имена или приводить подробности, которые люди ему доверяли. И Джиа это устраивало. Знание деталей доставляло бы ей беспокойство.

Что касается последних дел, она знала лишь, что одно имело отношение к какому‑то шантажисту, а второе – к пропавшему сыну.

– С ним все в порядке?

– Давай не будем говорить на эту тему. Она закрыта.

Если это в самом деле так, подумала Джиа, почему у тебя такой вид? Но она знала, что вопросов лучше не задавать.

– Ну что ж, тогда я сообщу тебе, что у нас будет здоровый, крепкий ребенок.

Этим утром ультразвуковое исследование показало, по словам доктора Иглтон, «совершенно нормальный двадцатинедельный утробный плод».

Утробный плод? Она вспомнила, как у нее мелькнула мысль: «Это не плод. Это мой ребенок».

Джек крепче обхватил ее.

– Смотреть, как он шевелится, как сосет свой пальчик... это здорово, не так ли? Господи, да это просто потрясающе.

– Он? Да они сами еще не знают пол малыша.

– Да. но я‑то знаю. Я...

Она почувствовала, как Джек напрягся. Не выпуская ее, он потянулся за пультом ТВ. Когда звук усилился, она услышала сообщение о женщине, погребенной в бетоне.

«...подтвердилось, что останки принадлежат пропавшей нью‑йоркской журналистке Джейми Грант. По предварительным данным, ее заживо закатали в бетон».

– О господи! – воскликнула Джиа. – Какой ужас!

Джек промолчал. Его взгляд не отрывался от экрана. Казалось, он под гипнозом.

"Символы, отлитые на бетонной колонне, полностью соответствовали тем. которые находили по всему свету в храмах дорменталистской церкви, а форма для отливки колонны была найдена в Нью‑Джерси, на складе фирмы по производству бетона, принадлежащей члену Высшего Совета данной церкви.

Мисс Грант была уважаемым журналистом и бесстрашным критиком дорменталистской церкви. Ей убийство потрясло мир журналистики.