- Не знаю.

Он прищелкнул языком и извлек пакетик из своей сумки.

- По две таблетки каждые четыре часа.

- Спасибо. Большое спасибо.

- Все в порядке, - сказал он, кивая. Он закрыл сумку и защелкнул замок.

- Хотите выпить? - спросил я, когда он помогал мне влезть в рубашку.

- Думал, вы так и не предложите, - ответил он улыбаясь и управился с большой порцией виски так же умело, как с повязкой.

Я поддержал компанию, и алкоголь оказал весьма существенную помощь кодеину. За стаканчиком я спросил, не знает ли он, какая болезнь приводит к стерильности.

- Что? - спросил он удивленно, но ответил без колебаний. - Только две, на самом деле. Паротит, то есть свинка, и венерическое заболевание. Но паротит очень редко приводит к полному бесплодию. Обычно поражается только одно яичко, если такое осложнение вообще имеет место. Сифилис - тот поражает наверняка. Но при современных методах лечения болезнь не заходит так далеко.

- Не просветите меня на этот счет?

- Гипотетически? - спросил он. - Я имею в виду: вы же не думаете, что сами заразились? Потому что если так…

- Абсолютно исключено, - прервал его я. - Только гипотетически.

- Хорошо. - Он с удовольствием отпил из стакана. - Так вот. Иногда человек подхватывает одновременно сифилис и гонорею. Скажем, он лечился и избавился от гонореи, а про сифилис и не подозревал… Верно? Так вот, сифилис - прогрессирующее заболевание, но он может не проявлять себя годами, медленно разрушая организм, более или менее незаметно для хозяина. Стерильность могла появиться через несколько лет после заражения. Никто не назовет вам точных сроков, различия громадные. Но прежде чем наступит стерильность, могут рождаться уже зараженные дети. Чаще всего они рождаются мертвыми. Некоторые выживают, но почти всегда с каким-то пороком.

Алессандро сказал, что его отец заболел после его рождения, так что, по всей вероятности, его это не коснулось. Но, безусловно, принесло большое горе жене Энсо и привело к жестокому разрыву брака.

- Генрих Восьмой, - сказал доктор как бы в естественное продолжение своего рассказа.

- Что? - спросил я.

- Генрих Восьмой, - повторил он терпеливо. - У него был сифилис. И Екатерина Арагонская родила около дюжины мертвых детей, а единственная выжившая дочь, Мэри, была бесплодна. Его болезненный сын Эдуард умер в младенчестве. Ничего не могу сказать о Елизавете, слишком мало достоверных сведений. - Он допил последнюю каплю из своего стакана.

Я указал на бутылку:

- Если не возражаете, налейте сами?

Он поднялся и наполнил заодно мой стакан.

- Генрих корил своих несчастных жен, что они не рожают ему сыновей, хотя дело было в нем самом. И этот крайний фанатизм из-за навязчивой идеи, что ему нужен сын… и что нужно рубить головы всем подряд, чтобы получить сына… навязчивая идея, типичный признак поведения больного сифилисом.

- Каким образом это проявляется?

- Перечный король, - сказал он с таким видом, как будто это объясняло все.

- Что общего у Генриха с перцем, растолкуйте, ради всего святого?

- Речь идет не о Генрихе Восьмом, - объяснил он нетерпеливо. - Перечным королем был другой человек… Послушайте, в медицинских учебниках, в главе о комплексах, возникающих вследствие сифилиса, есть этот абзац о перечном короле. Это был человек, страдавший манией величия, она появилась в результате развития заболевания, и у него возникла эта навязчивая идея о перце. Он поставил перед собой цель скупить все запасы перца в мире и сделаться его единственным обладателем. И благодаря маниакальному фанатизму ему это удалось.

Я с трудом пробирался по лабиринту разноречивых сведений.

- Получается, что на более поздней стадии заболевания, после стерильности, наш гипотетический джентльмен, подцепивший сифилис, способен убедить себя, что ему под силу сдвинуть горы?

- Да, но и не просто убедить себя, а действительно сделать.