Квартира друзей Жанны Сергеевны, уехавших в Голландию, не очень понравилась мне из-за обилия выступающих то и дело острых поверхностей – косяков, плинтусов, углов шкафов, швов батареи парового отопления. Даже сев на диванчик, я вынужден был немедленно подпрыгнуть: в углу притаилась острая режущая кромка пружины; еще немного – и мои брюки украсила бы здоровенная рваная дыра.

Справедливости ради скажем, что было в квартире птичкиных друзей и кое-что хорошее. Телевизор, например, был куда лучше. Стенной шкаф был поновее. И вдобавок на столе возле окна белел компьютер.

Жанна Сергеевна проследила за направлением моего взгляда и взяла в руки дискету.

– Хочешь поглядеть на роман? – спросила она меня. – Тебе, наверное, интересно посмотреть на то, что ты спас из пиратских лап?

Признаюсь, мне было не очень интересно. Романом больше, романом меньше. Ну, американец. Хемингуэй вот тоже американец.

Тем не менее я послушно сказал птичке:

– Конечно, хочу.

Жанна Сергеевна включила компьютер, сунула добытую с риском дискету в дисковод и, не поднимая глаз на экран, пробежалась по клавиатуре. Я стоял у нее за плечом, наблюдая, как на экране возникают первые строчки.

После чего я вгляделся в эти строчки.

– Этот ваш Макдональд, он что, в модернизм ударился? – удивленно спросил я через несколько секунд. – Ни сюжета, ни действия. Какие-то списки, какие-то схемы, да еще и сокращения. Головоломка какая-то, а не текст!

Жанна Сергеевна подняла голову от клавиатуры, взглянула на дисплей и хрипло вскрикнула:

– Боже мой! Это НЕ ТА дискета!…

ОХОТА

УПРЯМЫЙ ФАТУМ

Я вздохнул.

– Жанна Сергеевна, – произнес я ласково. – Ну, пожалуйста, не плачьте. Лучше выпейте-ка глоток-другой. – Я налил птичке из бутылки чуть на донышко граненого стакана и не отставал, пока Жанна Сергеевна меня не послушалась. – Вот молодец, – сказал я, снова наливая в стакан чуть-чуть спиртного. – Ну, и еще немножко. За маму, за папу, за Якова Семеновича…

Бутылку этой настойки я конфисковал в здешнем стенном шкафу. Вместо рюмок пришлось использовать граненые стаканы – других емкостей я не нашел.

Птичка покорно выпила и за Якова Семеновича. Глаза у нее еще были красные, но потихоньку она отходила. Слава Богу. Наталья бы на ее месте закатила воплей часа на полтора, причем главным виновником всех ее бед непременно оказался бы ваш покорный слуга. Птичка вела себя достойно.

– Это я, я во всем виновата, – горестно проговорила она, глядя в пустой стакан. – Я поверила жуликам и вас втянула… Конечно, они меня обманули Выманили деньги и наврали с три короба.

– С-с-скоты! – протянул я с чувством, пробуя и сам наконец конфискованную настойку. Вкус был терпкий, но не без приятности.

– Яшенька, ты на меня не сердишься? – тихонько спросила Жанна Сергеевна, подняв глаза от стакана. – Честное слово, я была в полной уверенности… – Она протянула руку к бутылке и чуть не опрокинула ее на клавиатуру компьютера. Я с трудом успел подхватить бутылку и, видимо, задел мимоходом какую-то клавишу. Ровненькие строчки головоломки на экране поехали куда-то вбок. Конечно же, колонки сокращений и цифр не имели никакого отношения к украденному у птички роману «Второе лицо». Даже самый крутой постмодернист не додумался бы начать свое произведение вот так:

Крм-37 О.Д.

Плкт-30 О.Д.

Крс-15 В.Ш.

Явр-17 М.Ш.

Лгв-21 О.Д.

И так далее.

Всего в колонке было строк пятьдесят – семьдесят, а то и все сто.