- Она была... - я запнулся, - она была прекрасна, как ты.

     Она опустила голову. Светлые, светлые глаза потемнели, и она их тоже опустила.

     - Да, - это слово она не сказала, а выдохнула. Ответ я скорее увидел, чем услышал. И постепенно вопросительное выражение на ее лице сменила ирония.

     - Я... - неправильное слово, - Она...

     Невидимый кулак забарабанил по моим ребрам. Остановился, раскрылся, "рука" дотянулась до моей головы и процарапала лицо под кожей. Лоб и щеки горели как от огня. Глаза жгло.

     Голубка перевела дыхание.

     - Понимаю.

     - Да нет, ты не... - вырвалось у меня. - Ты не понимаешь.

     На нас снова смотрели. Она тоже осмотрелась и прикусила губу:

     - Ты и я... не совсем похожи.

     - Что?.. О. Но - Голубка...

     - Да, Чудик?

     - Где я? Я пришел из деревни, из диких пустынь, через драконов, через цветы. Я бросил звание Ло, ищу свою погибшую девушку и охочусь на голого ковбоя. И где-то грязный принц идет к... смерти, пока я болтаюсь здесь.

     Где я, Голубка?

     - Ты у древнейшего места, которое называется Ад, - быстро заговорила она. - Ты умеешь проходить сквозь смерть или песнь. Тебе может понадобиться помощь, чтобы найти путь отсюда.

     - Я взглянул на свою смуглую девушку и нашел тебя, серебряную.

     Голубка встала, и свет, исходивший от ее платья ослепил меня. Ее гладкая рука скользнула по бедру, и я схватил эту ручку в свою шершавую, грубую руку.

     - Пойдем, - сказала она.

     Спустившись с балкона, она наклонилась ко мне.

     - Мы будем прохаживаться по комнате. Думаю, у тебя есть выбор, одно из двух - или слушать, или смотреть. В том, что ты сможешь и то и другое, глубоко сомневаюсь. Я не смогла, но ты попробуй.

     Мы прохаживались по комнате, и мачете постукивало по моей ноге.

     - Мы устали, пытаясь быть людьми, Чудик. Для того, чтобы выжило еще хотя бы двенадцать поколений, мы должны перемешивать, перемешивать и перемешивать гены.

     Старик, навалившийся животом на стол, изумленно смотрел на девушку, сидящую напротив. Она облизывала губы. У нее были огромные глаза, синие и прекрасные. Девушка передразнивала старика.

     - Мы не можем заставить людей иметь больше детей. Но мы можем сделать идею сексуальных отношений настолько привлекательной... - она опустила глаза, - как только можно.

     За другим столом сидела женщина, кожа на ее лице настолько обвисла, что сложно было даже представить, что же скрывается под этой маской. Но она смеялась. Ее морщинистая рука лежала на руке молоденького мальчика.

     Своими густо накрашенными глазами женщина завистливо смотрела на его подвижные веки, прикрывающие темные, как оливы, глаза. И его волосы блестели сильнее, чем у нее, и были густыми и буйными, а ее бесформенную голову украшала прилизанная лаком прическа.

     - Кто я, Чудик? - вопрос прозвучал (скорее предположила, чем спросила) как риторический. - Я - главный образ в рекламной кампании секса. Я хорошая-плохая вещь для каждого желающего, для каждого, желающего быть любимым, - та, которая предпочитает девяносто девять одному. Я та, кого страстно желают осеменить все мужчины. Я та, кому подражают все женщины, я диктую моду. Мир подхватывает мои остроты, жесты и даже мои ошибки.

     Пара за следующим столом позабыла обо всем.