— Не вижу никакой разницы. Объясни, Милли, что между вами происходит.

Та отвернулась, сделав вид, будто заинтересовалась проезжающей мимо машиной, и небрежно бросила:

— Ничего не происходит.

— А почему? — Люси изогнулась, стараясь заглянуть подруге в лицо. — Я не понимаю, почему ты сначала проводишь с парнем фантастическую ночь, о которой только может мечтать женщина, а потом строишь из себя недотрогу, словно мама накажет тебя, если ты будешь целоваться с мальчиками?

Ох! Когда Люси так говорила, Милли самой себе начинала казаться ненормальной.

— Люси, милая, ну как ты не поймешь, в этом-то вся и проблема. Мы начали неправильно, как-то шиворот-навыворот.

— Ну да, некоторым образом. Но я полагала, что ты отказалась от имиджа скромной добропорядочности. Что случилось с твоей новой отчаянной половиной?

— Похоже, она зашла слишком далеко на незнакомую территорию и перепугалась собственной смелости…

Люси внимательно посмотрела на подругу.

— Что-то мне подсказывает, ты еще не все рассказала.

— Ох, Люси, тебе бы следователем работать! Ты сделала бы карьеру, вытягивая у подозреваемых признания в их самых сокровенных тайнах.

— Только не говори мне, что ты решила бросить эту работу. Тебе нужно место, где ты можешь встречаться с людьми.

— Не знаю. Я чувствую, что запуталась, — прошептала Милли.

— Запуталась? В чем?

— Да во всем, во всей своей жизни. Крис посетил меня вчера утром. Заявился домой, и прямо с порога предложил выйти за него замуж.

— О Боже! — Люси чуть не уронила чашку, которую старательно вытирала полотенцем. — У него удивительная способность все делать не вовремя. Надеюсь, ты отправила его куда подальше.

— Да, более или менее. — Милли взяла со стойки пачку орехового печенья, надорвала обертку, сунула одно в рот, второе протянула подруге. — Но его появление напомнило мне, как услужливо, подобострастно я вела себя с ним. Будто меня загипнотизировали…

В зале пронзительно зазвенел телефон, прервав их разговор. Милли подбежала и сняла трубку.

— «Букс энд Брукс». Чем могу, быть вам полезна?

— Милли, это я, мама.

Милли тяжело вздохнула.

— Доброе утро, мам. Что-нибудь случилось?

Боже, только бы не сказала, что Крис снова звонил ей…

— Ты знаешь, что Джуди Ангер выходит замуж?

— Я даже не знаю, кто такая Джуди Ангер, — ответила Милли.

— Не может быть, чтобы ты не помнила Джуди. Хорошенькая такая девчушка, которая жила через два дома от нас на Норт-стрит.

— Мама, мне было тогда восемь лет!

— Я продолжаю приятельствовать с ее родителями, и они сообщили мне эту чудесную новость.

— Я рада за нее.

— Вот видишь, другие женщины в твоем возрасте тоже считают, что брак — это замечательно. Нам надо только найти тебе правильного кавалера, и ты изменишь свое отношение к замужеству.

Милли застонала.

— Мама, я тебя умоляю, не начинай все сначала!

— Моя дорогая, я ведь думаю только о тебе. Поверь мне, это лучшее время в жизни женщины — когда она уже невеста, но еще не жена.

Кому же и верить, как не тебе? У тебя такой опыт в этом деле, подумала Милли, но придержала язычок.

— Я ценю твою заботу, мама, но у меня правда, все в порядке. В полном порядке.

— Я не говорю, — продолжала миссис Леру, будто не слыша слов дочери, — что ты должна вешаться на шею первому встречному.