— Если я переживу эту ночь, то, мне кажется, со мной все будет в порядке.

После полуночи, когда Жермен считала, что все постояльцы разошлись, и вытирала стаканы у стойки бара, туда вошел мужчина.

— О, мистер Сазерленд, вы еще не спите? — произнесла Жермен, одаривая его ослепительной улыбкой.

— Зови меня Боб, — ответил он. — Все меня так называют.

— А я Жермен. Могу я угостить тебя на ночь, Боб?

— Конечно. Коньяк подошел бы лучше всего.

Жермен наполнила два бокала и поставила один на стойку перед Бобом.

Он его взял, понюхал, попробовал, ни на секунду не сводя с нее взгляда.

Жермен наклонилась и оперлась о стойку бара, предоставляя ему возможность взглянуть на свои прекрасные груди через треугольный вырез в блузке. Она никогда не носила бюстгальтера.

— Ты очень красивая женщина, Жермен, — сказал он.

Жермен улыбнулась.

— Бренди почему-то не удовлетворило тебя, Боб. Могу ли еще что-нибудь сделать для тебя?

Он улыбнулся, открыв крупные, ровные зубы.

— Где ты собираешься положить свою голову на подушку, Жермен?

— В коттедже, что как раз напротив через лужайку.

— Почему бы тебе не показать его мне?

— С удовольствием, — ответила Жермен. — Давай прихватим с собой выпивку.

Она завернула бутылку коньяка, взяла большой зонтик из подставки и вывела его в ночь.

Глава 48

Первое, что он увидел, была темнота, первое, что услышал, — тишина. Затем послышались звуковые сигналы, негромкие, регулярные, потом раздались иные звуки.

— Ш-ш-ш, — произнес женский голос. — Не пытайтесь говорить. Я позову врача.

Послышалось шуршание одежды, скрип резиновых подошв по виниловому покрытию пола, а затем остались только равномерные звуковые сигналы. Судя по всему, прошло много времени, и он пытался сориентироваться. Прежде чем ему это удалось, рядом прозвучал голос, мужской голос.

— Не пытайтесь говорить, — произнес голос. — Откройте глаза.

Он открыл глаза. Человек стоял так близко, что его очертания расплывались.

Он пытался говорить, но рот и горло пересохли настолько, что звук не получался. Кто-то ввел ему в рот соломинку, торчащую из стакана с водой, затем он сделал сосательное движение; чудесная, сладкая вода наполнила рот. Он прополоскал рот, затем сделал глоток. Он вновь попытался заговорить.

— Что? — переспросил человек. — Повторите еще раз.

— Хейнс, — выговорил Уильямс.

— Я здесь, Ли, — донесся до него голос Хейнса. — Твоя жена тоже здесь.

— Привет, малыш, — проговорила жена.

— Попридержите своих лошадей, капитан, и вы, миссис Уильямс, — сказал еще один мужской голос.

Затем появилась резкая боль в ноге.

— Вы что-нибудь чувствуете, Ли? — спросил врач.

— Моя нога, — ответил Ли.

— Попробуйте пошевелить пальцами ноги.

Уильямс пошевелил.

— Теперь на другой.

Он пошевелил вновь.

— Возьмите меня за руку и сожмите ее.

Он сжал руку врача.

— Смотрите на мой палец. Следите за ним глазами, не поворачивая головы.

Он следил глазами за пальцем.

— Хорошо, очень хорошо. Ли, вас доставили из операционной немногим более часа назад, на вас надета довольно хитроумная шейная скоба. У вас было сломано несколько шейных позвонков, однако операция прошла удачно, и вам не грозит, повторяю, не грозит паралич.