Прямо перед ней разъярённая человечья женщина, Энни Бёртон, наконец упёрлась ногами в твёрдую землю стиснув зубы и сжав кулаки. Маленький гоблин храбро остановился в нескольких шагах за ней, демонстрируя всю решимость, на которую он, такой славный, был способен.

– Эти мальчики – мои, – прорычала Энни Бёртон.

– Я уже слышала, как ты это сказала, – лениво ответила королева. – И ты ошибаешься.

Энни задышала сквозь зубы. Она выглядела так, словно была готова в любую минуту наброситься на королеву.

– Один из мальчиков – твой, – продолжала королева. – Только один. Правильно? Другой… – Она оглядела Кулла. – Я так понимаю, ты к этому приложил руку, не так ли, маленький воришка?

Кулл побледнел.

– Перевёртыш. Это было давно. Но ты пришёл за ним, так? Пришёл за своим потерянным, заблудшим маленьким монстром.

Она поджала губы, размышляя.

– Как непохоже на гоблина. Если бы я сочла возможным, что кто-то из вашего племени станет переживать за жизнь ребёнка, то я могла бы по ошибке поверить и в то, что он представляет для вас какую-то ценность.

– Представляет огроменную ценность, – прохрипел Кулл.

– Мне очень трудно в это поверить, воришка, если только… Я так полагаю, ты получишь что-то важное взамен, если вернёшь это бедное существо?

Кулл не ответил.

– Много получишь?

Кулл опустил глаза.

– Теперь понятно. Неудивительно, что они убежали в мой лес, а не назад, к таким, как ты. Знаешь, думаю, что они скорее предпочли бы жизнь в Дикой Чаще. А ты?

– Нет, я не позволю тебе превратить моих мальчиков в зверей, – возразила Энни Бёртон. – Я тебе их не отдам.

От удивления и одновременно под сильным впечатлением от того, что услышала, королева позволила своему лицу полностью расплыться в улыбке.

– Так смело, – заметила она. – Моя дорогая, милая, глупая женщина, ты что, и правда думаешь, что у тебя здесь есть право голоса?

Энни вспыхнула. Их взгляды скрестились, и улыбка ведьмы постепенно перетекла в нечто более мягкое, а в её глазах, оценивающе разглядывавших женщину, блеснула странная искра нежности.

– Если для тебя это действительно так важно, – произнесла она уже жёстче, – можешь ли ты определить, который из них – твой ребёнок?

Энни нахмурилась и посмотрела на Кулла. Тот прикусил губу. За двенадцать долгих лет, в течение которых он изучал их и шпионил за ними, Кулл так и не смог понять, кто из детей был его чудесным перевёртышем, а кто – человеком, лишённым всякой магии.

– Так можешь или не можешь? Вы оба хотите забрать своих бедных, потерянных детей, но вы даже не знаете их, так ведь? А я знаю.

Королева опустила подбородок. На её лоб упали жёсткие тени.

– Я знаю всё о потерянных детях и предлагаю вам сделку. Если один из вас сможет правильно угадать, определить того, кто действительно принадлежит его роду, тогда я отдам его ребёнка. Всё просто. Тот, кто это сделает, сможет покинуть мой лес вместе с ним и никогда не возвращаться.

Лицо Кулла просветлело. Энни же всё это не нравилось.

– Но, кого бы вы ни выбрали, – закончила королева, – другой достанется мне.

* * *

Свечебородый держался поближе к земле, благодаря про себя её неровности и растущие на ней кусты за то скудное укрытие, которое они давали ему при движении. Ведьма всё ещё стояла спиной к нему. Она говорила с теми, кто появился на поляне.

Свечебородый поднял с земли камушек и бросил его в ближайшего спящего мальчика. Он отскочил от щеки Тинна, и тот повёл носом. Свечебородый снова посмотрел на взрослых.

– Это неприемлемо, – говорила Энни Бёртон.