|
У первого руки были в грязи, к подошвам тоже прилипли комки грязи, лицо его выражало брезгливость и отвращение. - Смотреть на него тошно! - обронил он на ходу. Перед ним открыли дверь, и он исчез в доме. За тот короткий миг, пока дверь была приоткрыта, Мегрэ успел заметить в холле Лиз Жандро и ее брата. Остальные, из прокуратуры, находились, по-видимому, в одном из салонов. Двери были закрыты. - У вас здесь назначено свидание, что ли? - спросил полицейский у переминавшегося с ноги на ногу Мегрэ. - Сам не знаю. На глазах у него навернулись слезы. Никогда еще он не чувствовал себя таким униженным. - Сдается мне, они больше всего боятся журналистов. Потому и принимают такие меры предосторожности. Самое смешное, что у нас в семье все пьют кофе "Бальтазар". Вот уж не думал, что в один прекрасный день… Из дома, как видно, часто куда-то звонили - до них то и дело доносились телефонные звонки, отбои. - Если вас послал ваш комиссар, я могу пойти сказать ему, что вы ждете. - Не стоит. Инспектор пожал плечами. Он уже ничего не мог понять, особенно когда заметил, что Мегрэ глотает пилюлю. - Захворали? - Вы не знаете, как это началось? - Что именно? - Вы были сегодня на Набережной Орфевр? - Да. Я как раз собирался на облаву в квартал Ля Виллет. Комиссар Бародэ обрабатывал в это время одного типа. - Маленький, в клетчатом костюме? - Да. Хитрый, видать, парень. - Бародэ звонил комиссару? - Нет. Его вызвал к себе главный. Пока он ходил, я караулил парня. Занятный тип! Он просил закурить, да у меня не было. - А потом? - Когда мосье Бародэ вернулся, он снова закрылся с этим субчиком в клетчатом костюме, сказав нам, чтоб мы были наготове. - Кто мы? - Ну, из опергруппы… Нас было трое, кроме комиссара. Двое других сейчас в доме. Того, который копал, звать Барьер, месяц назад он был ранен при задержке поляка с улицы Коленкур. Мегрэ ловил каждое слово. Перед ним возникла комната на Набережной Орфевр, полицейские, дружелюбно покровительственное "ребятки", с которым Бародэ обращался к своим подчиненным. Почему же с ним так поступили? Разве он допустил какую-нибудь оплошность? Или не сумел взяться за дело? Или был недостаточно осторожен? Уходя с бульвара Ришар-Ленуар, комиссар Ле Брэ, казалось, дал ему свободу действий. А сам бросился на Набережную Орфевр! Может, он и сюда пожаловал? - Значит, дворецкий признался? - Вроде бы так. Рожа у него, во всяком случае, мерзкая. - Я больше ничего не понимаю. - А почему вам кажется, что вы должны что-нибудь понимать? Это был, быть может, первый урок скромности, преподанный Мегрэ. Инспектору, надо думать, уже перевалило за тридцать. Он обладал тем спокойствием, тем безразличием, которое присуще людям, много повидавшим. Он покуривал свою трубку, даже не пытаясь прислушиваться к тому, что происходило в доме. - Во всяком случае, это куда лучше, чем облава на участке Ла Виллет. Бог знает, сколько бы она отняла времени… У тротуара остановился автомобиль. Молодой врач с темной бородкой поспешно вышел из машины, держа в руке чемоданчик. |
