|
Не хотелось верить, но разве сам Дедэ не намекнул Мегрэ, что его надули? Он вышел из комнаты, и ему показалось, что он перехватил улыбки на лицах полицейских. Как бы случайно в этот самый момент ему повстречался возвращавшийся к себе комиссар. - Ну как, дружище? С успехом? Они заговорили? - Что вы собираетесь с ними делать? - Пока не знаю. Жду распоряжений. - От кого? - Сверху, как обычно. - Благодарю вас. Когда он очутился на набережной, пошел дождь. Мегрэ вдруг охватило отчаяние, еще немного - и он готов был отнести комиссару заявление об отставке. "Наивная ты душа", - сказал ему владелец гаража с оттенком жалости. И это ему, который так мечтал победителем прийти в этот дом! А вышел он оттуда с низко опущенной головой, с комком в горле! Он вошел в пивную "Дофин", где всегда можно было встретить одного-двух инспекторов с Набережной Орфевр, заходивших сюда пропустить рюмочку. Он знал их в лицо, но для них он был личностью ничем не примечательной. Сначала, в надежде, что это его несколько взбодрит, Мегрэ проглотил пилюлю, которую дал ему врач, затем выпил залпом рюмку вина. Вот они. Небрежно развалившись на стульях, они чувствуют себя здесь как дома, обмениваются новостями. Как же, они ведь в курсе всего, что происходит в Париже! Хотелось ли Мегрэ по-прежнему быть одним из них или он уже начинал понимать, что мнение, которое он себе создал о полиции, несколько превратно. После второй рюмки он было совсем уже собрался отправиться к своему высокому начальнику и покровителю, Ксавье Гишару, и высказать ему все, что думает. Его надули. Ле Брэ выудил из него все сведения, которыми он располагал. Кабриолет ждал его у дверей, и он, наверно, приказал везти себя прямо на Набережную Орфевр. Ему-то, уж безусловно, не пришлось дожидаться приема. "Мой секретарь просто взбесился. Он может наделать уйму глупостей, довести дело до скандала". Как знать, может быть, он обратился выше, к префекту полиции, например, или даже к министру внутренних дел? А ведь вполне вероятно, что и министр внутренних дел был одним из сотрапезников Жандро! Если это дело оставили за Мегрэ - да еще с такими предостережениями, - то только для того, чтобы он свернул себе на нем шею. Теперь он был в этом уверен. "Хотите допросить Дедэ? Почему же нет? Пожалуйста, друг мой". Только раньше они как следует обработали этого самого Дедэ. Кто его знает, чего ему только не наобещали, лишь бы он молчал? А своего добиться было не трудно. Ведь у него уже не первая судимость. "Наивная ты душа…" Они втоптали в грязь его веру, осквернили его полицию. Его не задевало то, что они украли у него успех. Чувство его куда глубже, оно скорее походило на разочарование, постигшее влюбленного. - Гарсон! Он хотел было заказать третью рюмку, потом раздумал, расплатился и вышел, преследуемый ощущением, что четверо из тех, что сидели с ним за столиком, проводили его ироническими взглядами. Он понимал, что все время будет натыкаться на обман. Что ему оставалось? Отправиться к флейтисту. Ибо единственным козырем в его игре был флейтист. Именно о Жюстене Минаре Ле Брэ распорядился в первый же день собрать все сведения. |
