О, обступите – люди, люди:

         Меня спасите от меня;

         Сомкните молнийные груди

         Сердцами, полными огня.

         Я – зримый – зеркало стремлений,

         Гранимый призраком алмаз

         Пересеченных преломлений:

         Мигнув, отбрасываюсь – в вас,

         Как переполненный судьбою

         На вас возложенный венец:

         Созрею, отдаваясь бою

         Родимых, греющих сердец.

         Вы – подойдете, я – омолнен;

         Вы – отойдете, я – не тот: —

         Я переломлен, переполнен

         Переполохами пустот,

         Как тени пустолетний конус,

         Как облачка высотный лет,

         Как бессердечный, вечный тонус

         Несуществующих высот.

         На тучах строятся фигуры:

         И я – изъятьем лицевым,

         Дробимый, сумеречный, хмурый,

         Несусь по кучам снеговым;

         Из ног случайного повесы

         Тянусь – безвесый, никакой:

         Меня выращивают бесы.

         Невыразимою тоской…

         Мы – неживые, неродные, —

         Спирали чьих-то чуждых глаз:

         Мы – зеркала переливные —

         Играем в ясный пустопляс;

         На стенах летом пляшут пятна;

         В стакане светом пляшет винт;

         И все – так странно непонятно;

         И все – какой-то лабиринт…

         Глаза – в глаза!.. Бирюзовеет…

         Меж глаз – меж нас – я воскрешен;

         И вестью первою провеет:

         Не – ты, не – я!.. Но – мы: но – Он!

         А ум насмешливый, как леший,

         Ведет по плоскости иной:

         Мы чешем розовые плеши

         Под бирюзовою весной;

         Перемудрим, перевопросим,

         Не переспросим, не поймем,

         Мечту безвременную бросим,

         По жизни бременно пройдем;

         И не выносим, и ругаем

         В летах переблиставший дым:

         Бодаем жалобным бугаем,[33 - Бугай – бык по-малороссийски.