Меж глаз – меж нас – я воскрешен;

         И вестью первою провеет:

         Не – ты, не – я!.. Но – мы: но – Он!

         А ум насмешливый, как леший,

         Ведет по плоскости иной:

         Мы чешем розовые плеши

         Под бирюзовою весной;

         Перемудрим, перевопросим,

         Не переспросим, не поймем,

         Мечту безвременную бросим,

         По жизни бременно пройдем;

         И не выносим, и ругаем

         В летах переблиставший дым:

         Бодаем жалобным бугаем,[33 - Бугай – бык по-малороссийски.]

         Брыкаем мерином седым.

         Рассудок, свинорылый комик,

         Порою скажет в зовы зорь,

         Что лучше деревянный домик,

         Чем эта каменная хворь;

         И прячет голову, как страус,

         Отскочит в сторону, как пес,

         Вмаячив безысходный хаос,

         В свой обиходный, злой «хаво»…

         Переварив дары природы

         Тупыми животами, – мы

         Перетопатываем годы;

         И – утопатываем в тьмы.

         Вставайте, морочные смены,

         Пустовороты бытия,

         Как пусто лопнувшие пены, —

         Да, вас благословляю я!

         Бросай туда, в златое море,

         В мои потопные года —

         Мое рыдающее горе

         Свое сверкающее: «Да!»

         Невыразимая Осанна,

         Неотразимая звезда,

         Ты Откровением Иоанна

         Приоткрывалась: навсегда.

         Кропя духами Аткинсона

         Ей ометеленный подъезд,

         Пред Нею, тайною иконой,

         Я упивался блеском звезд;

         Она ко мне сходила снами

         Из миротворной глубины

         И голубила глубинами

         Моей застенчивой весны;

         Персты орфической цевницы

         Приоткрывали звуком бурь

         И поцелуйные денницы,

         И милоглазую лазурь.