- Только не вас! - торопливо ответил Уоррен. - Только не вас!

- Это все еще граница освоенных территорий, - сказал я, - а в свое время без оружия не ходили в церковь даже в Новой Англии.

- Это нельзя сранивать. Там были индейцы.

- Дикари не только индейцы.

- Вряд ли есть основания для параллелей. - Тон Уоррена не был вежливым. - Отражать нападения краснокожих не то же самое, что убивать белых людей посреди бела дня.

- Однажды Уилл Торн рассказал мне о пуританах, которые хотели поехать в Балтимору и сжечь людей только потому, что они любили музыку, танцы и вечеринки. Для меня это звучит дикостью.

Уоррен встал. - Пожалуй, мне пора идти, - сказал он, - не думал, что у вас будут гости.

Когда он ушел, мы сидели молча, и я не знал, что сказать или с чего начать разговор. Если она должна была выйти за него замуж, это было ее личное дело, но Уоррен был ей не пара. И дело было не в том, что я ему не понравился, в Уоррене угадывалось нечто порочное как угадывается что-то плохой лошади, но что могло быть порочного в школьном учителе? Может быть, меня отталкивало его чувство самоуверенности, доходящей до фанатичности, а фанатики - опасные люди.

Но кто я такой, чтобы указывать ей? Кейти по-доброму отнеслась ко мне, когда я был одинок. Я повернул голову, увидел, как играет пламя свечей на ее щеках и неожиданно подумал то, о чем еще не думал никогда: я люблю ее.

Откуда такой парень, как я, знает, что такое любовь? Ничто в моей жизни не могло подсказать мне, но я ощущал то, что не ощущал ни к кому на свете, никогда.

- Ваша пшеница выросла, - сказала вдруг Кейти, - пора собирать урожай.

- Я собираюсь уезжать из Техаса, - произнес я.

- На самом деле?

- Да.

- Когда, Каллен? Когда?

- Скоро... На днях.

- Каллен, я... Вы не имеете представления, как я на это надеялась!

- Хотите от меня избавиться?

Она положила свою руку на мою. - Вы знаете, что это не так. Просто здесь у вас нет ни единого шанса, а где-то еще вы сможете начать жизнь заново, сможете стать человеком.

- Все, что у меня есть, находится здесь, - упрямо сказал я. - Если я уеду, меня не ждет ничего хорошего.

- Вас ждет все, Каллен. Вы молодой, сильный и умный. Вы сможете получить все, что захотите, если захотите.

Глядя на нее, я подумал, что есть одно, чего я не получу, как сильно ни желал бы.

Я встал, разозлившись на себя, на то место, которое отвела мне в жизни судьба. Но она была права, здесь для меня не было ничего, и чем раньше я уеду. тем лучше.

- Я должен идти.

- Подождите.

Кейти задела свечку, открыла дверь, и мы ступили в темноту. С болот дул легкий ветерок, принося запах древней земли, мертвых листьев и разлагающегося дерева. В нем был сладкий аромат цветов и парохлады тихой, затененной воды, которую я скоро не увижу.

Внезапно вновь возник гнев, и я понял, что несмотря на то, за кого она собирается замуж, я должен сказать, то, что накопилось.

- Кейти, - промолвил я, - вы...

Они выступили из темноты так тихо, что я не успел ни подумать, ни среагировать. Их было двенадцать человек с нацеленными винтовками, в лунном свете были ясно видны поблескивающие дула. Единственной моей мыслью было: "Если я хоть шевельнусь, может пострадать Кейти"

- Не двигайся, Каллен. На сей раз ты в наших руках. - Я узнал голос Чэнса Торна.

Он вышел вперед и стоял в лунном свете - высокий, стройный и красивый.

- Теперь, Каллен Бейкер, тебе не уйти от виселицы.

Кто-то подошел ко мне сзади и вытащил "кольты". Кейти оставалась рядом со мной, она подняла голову и глядя мне в лицо прошептала: - Что, Каллен? Что вы хотели сказать мне?

- Дурацкую вещь, - сказал я. - Ничего особенного. Совсем ничего особенного.

Как может человек, которого должны повесить, спрашивать такие вещи? А Чэнс Торн на этот раз не даст мне сбежать, и я не удивлюсь, если они повесят меня по дороге, не доезжая до Джефферсона.