– Подбросишь до Пеньков, сынок? – спросил он, дохнув перегаром.

На вопросы Игната благодарный и пьяненький пассажир отвечал с великой охотой и без малейшей подозрительности. Идет со стройки, тут неподалеку, набрал опилок на подстилку ягнятам. Тайком, потому как не известно, дадут эти буржуйские холуи опилок или, напротив, по шапке.

Дедок не спросил даже, кто Игнат таков и за каким лешим его несет в деревню. Едет человек, и пускай себе едет, задает вопросы – стало быть, нужно ему. Правда, про чужие машины, когда-либо припаркованные на ночь в районе Пеньков, абориген не слыхал, зато на вопрос, не снимал ли кто в последнее время в деревне жилье, ответил утвердительно:

– Есть, есть у нас городской жилец. Фамилию запамятовал – то ли Щукин, то ли Карпов, в общем, рыбная какая-то, а звать Иваном Сергеевичем. Журналист, говорят; к нам книгу приехал писать. Перед ноябрьскими нагрянул, расспрашивал, не сдаст ли кто дом до весны. Я его к Арсентьевне отвел, они и сговорились. А чего ж не сговориться, ежели Арсентьевна так и так каждый год на зиму к сыну с невесткой подается? Кур и Маньку, козу свою, соседям сбагрит, а сама – в город. Поди, лишняя денежка в такие-то времена никому не помешает.

– И что, этот журналист так всю зиму у вас и жил? Постоянно?

– Какой там постоянно! Хорошо, если два раза в неделю наезжал. Под вечер пожалует, денек побудет, а на другой день, глядишь, сел в машину, швырк – и нету его. За что, спрашивается, платил, дурачина? И вообще, не наш он мужик, не компанейский. С людями ему, вишь, некогда посидеть, рюмку-другую выпить, зато с моськой своей, как с дитем родным возился, только что не целовался. По три часа по лесам ее выгуливал. Один раз чего-то приболела она у него, так этот пентюх…

– Он ездил сюда с собакой?

Игнат от волнения едва не остановил машину. Как же он сразу не догадался? Вот он, идеальный предлог завязать знакомство с актрисой и доберманами! Наверняка она тоже время от времени основательно выгуливала своих псов в лесу.

– Ну так, а я о чем? Охотничья псинка, пестренькая такая, ушами землю метет. Балованная – ужас, даже от костей морду воротит… О, вот и приехали! Крайняя изба – моя. Спасибо тебе, мил человек, выручил! Ежели тебе ферма нужна, то до конца деревни езжай.

– Погоди, отец, задержись на минутку. Погляди, нет ли здесь вашего Ивана Сергеевича?

Игнат включил в салоне свет, и вручил старику папку с фотографиями, которые прихватил с собой по наитию. Дедок с интересом принялся разглядывать снимки. Пролистнул несколько файликов, откинул голову и отвел руку с папкой подальше, всмотрелся.

– Вот этот похож. Но вроде не он… Наш-то в очках, с усами, да и шевелюрой побогаче будет…

Сыщик завороженно смотрел на снимок, в который тыкал узловатый палец. Вот оно, значит, как… Но каким же образом он это устроил? Если Подольский выехал из офиса около десяти, начал клевать в дороге носом и в конце концов остановил машину, чтобы поспать, дружок не мог довезти его до коттеджа раньше половины двенадцатого. Минимум час у него ушел на подготовку, убийство, заметание следов и марш-бросок до Пеньков. А без чего-то три он уже был за четыреста километров отсюда. Подкупил девушку? Нашел двойника, согласившегося перегнать машину по его документам? Как-то оно ненадежно…

– Дед, у вас тут поблизости, случайно, нет какого-нибудь маленького аэродрома?

– Есть, сынок, как же! Километрах в пятнадцати к югу частный аэроклуб; мы, почитай, каждый день на их фортеля любуемся. Чего выделывают, чертяки!

Игнат не помнил, как прощался с аборигеном, как добирался до аэроклуба. Там его транс закончился. Вместе с везением. Охранники не пустили сыщика на территорию клуба и отказались отвечать на вопросы. Дороги в направлении Москвы запрудил транспорт.