Батлер смог сделать четыре глотка и вроде бы приободрился. Его глаза раскрылись шире, голос стал ясным.

– Темно, плохо вижу… Пит… Ты здесь, Пит?

– Да, Дерек, я рядом.

– Наш корабль… не отдавай Таунли… лучше пусть сгорит… сам сожги…

– Я бы сделал это, но еще не знаю, как.

– «Амелия»… близко к берегу… Пит, Пит!.. Я слышал это?.. Или бредил?..

– Ты все услышал верно, Дерек. До «Амелии» полторы сотни ярдов, не больше.

– Дистанция мушкетного выстрела, – отчетливо проговорил Батлер. – У палубных пушек стоят бочонки с порохом. По два у каждой, ближе к корме. Если их не убрали… – На губах умирающего показалась кровь, и он прохрипел: – Рому… еще рому…

Том Белл поднес к его рту флягу, но теперь Батлер пил с трудом и сделал только один глоток.

– В Порт-Ройяле… в церкви… помолитесь за меня… за нас всех… – прохрипел он. – Просите, чтоб не держали нас долго в чистилище… Cто лет… сто лет хватит по грехам нашим… Так я думаю, а прочее… прочее – в воле Господа…

Он вздохнул, закрыл глаза и умер.

Четверо мужчин сидели над его телом в оцепенении, что всегда охватывает свидетелей смерти. Человек, который только что дышал и говорил, мучался, но все же был живым, вдруг превращается в ничто, в мертвую груду костей и плоти. Несомненно, в этом таился секрет, ведомый лишь Богу; лишь Он знал, чем отличается жизнь от смерти и почему люди не вечны, а должны уходить. Но кроме этой тайны имелась и другая: если уж сделал Господь человека смертным, то почему не только старость была причиной гибели?.. Смерть в преклонном возрасте – судьба, а остальное – случай, и им, по недосмотру божества, распоряжались люди, несущие друг другу гибель при помощи свинца и стали, воды, огня, веревки, яда и разными иными способами. Бог был милосерд и всеведущ, однако это допускал. Возможно, хотел проверить, сколь долго и как сильно люди будут тешить дьявола.

В темноте раздался резкий гортанный голос. Молитва или песня была короткой и оборвавшейся так же внезапно, как началась. Подняв голову, Шелтон заметил лишь неясный силуэт во мраке – старый индеец стоял спиной к костру, делая какие-то странные жесты. Будучи мудрецом, посвященным во множество тайн, он, вероятно, мог увидеть, как отлетают души умерших, и разглядеть предстоящую им дорогу. Куда она вела для Дерека Батлера? Вряд ли в рай, но хорошо бы не в ад.

Чувство огромной потери охватило Питера Шелтона. Он наклонился, поцеловал Батлера в лоб и встал, озираясь. Где-то во тьме была Соледад, и скоро он ее нашел, у другого костра, рядом с ее сундучком и ларцами. Она сидела на земле, завернувшись в плащ. Капитан опустился рядом.

– Почему вы не спите, донья Соледад?

– Мне нужно подумать, дон Педро.

– О чем же?

– О ваших словах. Вы сказали: теперь, потом и до самой смерти… Такие речи много значат для женщины.

– Для мужчины тоже.

– Вы правы. Но у вас, наверное, есть опыт в том… в том, что происходит между… – Внезапно она смутилась и спрятала лицо в ладонях. – То есть я хочу сказать, что вы, наверное, не мне одной говорили такие слова. А я… я боюсь вас разочаровать. – Глубоко вздохнув и не отнимая рук от лица, Соледад шепнула: – Дон Педро, я должна признаться… я… я не очень опытна в постели. Дон Орельяна, мой супруг, корил меня за это.

Она не знала любви, понял Питер Шелтон.