|
Чтоб в балку попасть, крюк придется делать… Карлов присел и стал заворачивать тележку в мешковину. — Небольшой крюк, Музыкант, — сказал Захарий. — На полдня всего. А брат эту тележку давно ждет. Мы ее почти сезон мастерили. Отвезешь, Пол-Солдата тебе благодарен будет, а его благодарность всякому пригодится. И мы с твоим долгом подождем. — Ладно, договорились, — сказал я. — Только у меня радо-порошок старый уже, новую колбу насыплете? — Насыплем, давай колбу. На том и порешили. Запакованную тележку поставили в трюме, я вывел «Зеба» из мастерской и задом подрулил к гаражу, арендованному Богданом. Тот спал внутри, а может, и не спал — когда самоход, порыкивая двигателем, остановился перед воротами, створка сразу распахнулась, и расстрига шагнул наружу. Разместив груз в трюме, я обмотал его тросами, которые пропустил в металлические уши, приваренные к бочонкам, закрепил, проверил… нормально. Ящики поставил под стеной, мы с Богданом осмотрели печати на засовах: целые. В сургуче был выдавлен знакомый знак одного из Цехов оружейников: две скрещенные винтовки. — Не пытайся вскрыть, — напутствовал Богдан. — Ничего интересного для себя внутри не найдешь, а проблемы на месте доставки будут большие. Тебе все ясно, Музыкант? Я ответил, что мне все ясно, Богдан кивнул и ушел, а я повел «Зеба» к заправочной тумбе, стоящей в глубине двора. Два сторожа, постоянно охраняющие ее, наполнили баки самохода, я расплатился и подъехал к мастерской Захария. Старший механик дрых в гамаке, подвешенном между столбами на том месте, где вчера висел сендер, а остальные трое вывалили поглядеть, как чувствует себя самоход. Он чувствовал себя хорошо, слушался руля, мотор не глох… На всякий случай я включил и второй, который врубаю обычно только если надо поднажать, прокрутил на холостых — и с ним порядок. Солнце еще не поднялось, но было светло. Богдан, сообщив мне напоследок, что в бочонках большое давление и открывать их без специальной приспособы нельзя, отошел к задним дверям гостиницы. Дверь балкона на втором этаже приоткрылась, и наружу осторожно выглянул Миха. А этому что надо, я ж с братьями Ротниками расплатился сполна? Поняв, что его заметили, Миха отодвинулся в глубь комнаты, но продолжал наблюдать за мной. Мутант его знает, что все это значит. Пожав плечами, я развернул «Зеба», отсалютовал механикам, которые помахали мне в ответ и отправились дрыхнуть. Один из сторожей отпер ворота, я выкатил наружу и утопил газ. «Зеб» плюнул дымом, закачался на ухабах, разбрызгивая грязь тремя парами колес. В этот миг край солнца показался над горизонтом, и первый теплый луч его отразился от выпуклого стекла в передней стене рубки. Мир вокруг заиграл красками. Вытащив гармошку, я издал длинную переливчатую трель, приветствуя новый день — и повел «Зеба» вперед. * * * Присев, я осмотрел нижнюю часть бочонка. Трубки с манометрами на крепко пригнанных крышках не внушали доверия. Да и вообще бочонки эти мне совершенно не нравились. Я постучал кулаком по одному, пнул сапогом другой, и внутри гулко плеснулось. Вскрыть бы его по-тихому, чтоб точно узнать, что за груз везу… но если там и правда давление большое, то просто так скручивать винты на крышках нельзя, надо подключать к вентилю шланг с особой манжетой и только потом осторожно открывать клапан, а у меня нет такого шланга. Я подошел к ящикам и подергал замки. Дужки толстые, крепкие. И печать не сорвана. Присев, взялся за край одного, попробовал приподнять — и едва-едва оторвал от пола. Пять бочонков и два ящика… Нет, что ни говори, подозрительный груз, что это еще за давление, откуда там давление? Я прошел в носовую часть трюма, опустился на корточки и похлопал по принайтованным к борту баллонам со сжатым воздухом. |
