– Пожалуйста, объясните подробнее, доктор.

– Люди, страдающие манией преследования, всегда считают, что их хотят обидеть. Чаще всего без всяких на то оснований. Так работает параноидальное мышление. – Он постучал себя по виску. – Предрасположенность к такого рода расстройствам обычно врожденная. Вашего убийцу могли воспитывать люди, которые не были добры к нему и, сами того не подозревая, развили в нем эту предрасположенность. Но это, конечно, только моя догадка.

– Доктор, а как с его манией преследования связана привычка прятать тела в пещерах?

– Пещера – его зона комфорта, убежище, где ему незачем сдерживать гнев. В повседневной жизни он наверняка тратит много сил на подавление или маскировку гнева. И это его утомляет.

Кристина медленно кивнула.

– Если в присутствии молодой женщины такой мужчина почувствует угрозу в ее словах и поступках или обостренно ощутит свою неспособность вести себя как всякий нормальный мужчина в сексуальном плане, то его гнев может обостриться внезапно и стать неконтролируемым. Наступает момент, когда он больше не может подавлять раздирающие его чувства, и тогда его разум точно сбивается с пути, каждый поступок и слово жертвы он начинает рассматривать словно под микроскопом, они приобретают для него непропорциональную важность, до полной иррациональности. В этот момент сигналы в его мозгу искажаются так, что он впадает в состояние глубокого страха.

Симптомы мании преследования могут проявляться и в обычных повседневных ситуациях. Больной слишком остро реагирует на то, что представляется ему очередным проявлением несправедливости по отношению к нему. Может сорваться из-за любой мелочи.

Доктор Кац жестикулировал так энергично, что кусочек солонины слетел с бутерброда на пол, а он и не заметил.

– Проблема в том, – продолжал доктор, – что для него это вовсе не мелочь. Для его больного сознания это чудовищный поступок. Параноик действительно верит в то, что буквально каждый встречный точит на него зуб, а уж конкретный человек или люди из его окружения – например, жертвы – определенно хотят ему зла. Вот почему стоит только молодой женщине попасть в его поле зрения и чем-то зацепить его внимание, – Кац раздул щеки, – ей капут.

Кристина медленно кивнула:

– Странно то, что он до сих пор не попался, с такими-то припадками гнева. Судя по всему, он неплохо справляется со своей яростью.

Кац энергично покивал:

– Ты говорила, что все жертвы, по-видимому, шли с ним добровольно. Значит, ваш убийца способен сдерживать свои параноидальные страхи достаточно долго, чтобы успешно провести первую встречу с женщиной, возможно, даже завязать с ней какие-то отношения, завоевать доверие.

– Да, ни в одном случае нет никаких признаков борьбы, а главное, нет свидетелей, которые сообщали бы, что рядом с жертвой околачивался кто-то посторонний. Я говорила с соседками по комнате обеих убитых – когда девушки живут рядом, они часто делятся друг с другом разными новостями, переживаниями и прочим.

– Да, да, конечно, хотя бывают и молчуньи. – Доктор Кац сплел пальцы. – Помни, что у людей с параноидальным мышлением совершенно искаженный взгляд на мир. Вот, например, ты видишь, как кто-то ставит машину на парковке для инвалидов. Что ты подумаешь о таком человеке? Наверное, что он заехал туда случайно, по ошибке, и так далее. А для параноика этот человек, заехавший на место для инвалидов, сделал это специально, назло. Для параноика все и всегда имеет личный характер, мир ведет против него необъявленную войну; люди всегда делают что-то с одной-единственной целью – взбесить его.

– А как это влияет на его поведение? – спросила Кристина. – На какие внешние признаки стоит обратить внимание?

– Как я уже сказал, этот убийца, видимо, научился сдерживать свои наклонности.