Кристина взяла тетрадь с цифрой I. Страницы были разлинованы черными чернилами с помощью ручки-рапидографа и заполнены мелким отчетливым почерком теми же чернилами. На каждой странице стояла дата. Первым шло 13 сентября 1980 года. Кристина перевернула несколько страниц: перед ней был своеобразный список преступлений, совершенных против автора дневника – Малиновски, решила она. Будь здесь сейчас доктор Кац, он, без сомнения, расценил бы эти записи как свидетельство начальных стадий развития паранойи.

Кристина сняла с полки последний том дневника, с цифрой X, и открыла его на последней записи, сделанной 13 октября 1984 года – в день смерти бабки Малиновски, как она узнала от Эйзена. Она подсчитала – самому Малиновски тогда уже исполнилось семнадцать лет.

Запись от 13 октября содержала какой-то рецепт: «Приготовить для бабули Мэл: 1. Нарезать и высушить восемь листьев и стеблей бругмансии. 2. Кипятить десять минут. 3. Отдельно заварить чай сорта дарджилинг. 4. Смешать обе жидкости. 5. Добавить четыре чайные ложки меда, а не две, как обычно. 6. Добавить в заварочный чайник еще три листика бругмансии для верности. 7. Настаивать пять минут. 8. Подать на подносе с тарелочкой ее любимых орехов пекан». «Бабуля Мэл» – Кристина вспомнила, что Малиновски называл так свою бабку у себя дома, за ужином. Она подумала, что извращенный юмор присущ скорее внуку, чем бабушке.

Вдруг где-то рядом скрипнула половица. Кристина вскинула голову.

– Джо?

Она притихла. Пульс громко стучал у нее в ушах, но больше она ничего не слышала. На полу возле стола блеснул и тут же погас металлический цилиндр – значит, солнце скрылось за облаком. Цилиндр оказался термосом на четверть литра. «Странное место для хранения термоса», – подумала Кристина, беря цилиндр в руки, и удивилась, почувствовав его тяжесть, – похоже, не пустой. Она поставила термос на письменный стол и сняла с него крышку. Внутри термоса, как одна матрешка внутри другой, лежал контейнер из нержавеющей стали.

Кристина вынула контейнер и аккуратно положила его на стол. Контейнер был небольшим и почти плоским, такие удобно возить с собой. На нем была надпись «Опасно! Жидкий азот!». Значит, в контейнере могут лежать ядовитые лягушачьи шкурки: их положено хранить при температуре минус 321 по Фаренгейту [38], которая, как объяснил ей Эйзен, соответствует точке кипения жидкого азота. Жидкий азот отлично подходит для длительного хранения биологических образцов.

И снова раздался шум – на этот раз как будто дерево скрипнуло по дереву. Прохладное дуновение коснулось лба Кристины, приятно запахло сосной. Похоже, что где-то в доме, не слишком далеко от нее, только что открылась дверь или окно, впустив порыв свежего воздуха. Кристина не стала звать Джо. Она сидела, не двигая ни единым мускулом, ничем не выдавая своего присутствия.

Потом она наклонилась, расстегнула кобуру у себя на лодыжке, вытащила «Глок 26» и медленно сползла со стула, сохраняя низкую стойку на корточках, как на тренировке, только теперь все было по-настоящему, а не на стрельбище. Напрягая слух, она стала ловить хотя бы еще один звук, еще одно подтверждение того, что кто-то движется к ней в тишине. Малейшей вибрации хватит, чтобы она поняла, откуда ждать угрозы.

Она аккуратно выпрямилась и, перенеся вес на пальцы ног, осматривала библиотеку по периметру, поворачивая голову то влево, то вправо, не делая ни одного шага, чтобы не выдать себя. Вдруг что-то глухо стукнуло и зашаркало у нее над головой – это Джо ходит наверху по комнатам.

Движение воздуха прекратилось, вернулся запах старых книг – значит, кто-то закрыл окно так же бесшумно, как прежде открыл.