– Конечно. Его заявление было принято, и каждый из нас получил копию для ознакомления.

– Значит, вы не видите здесь никакой связи? – спросила Кристина и, поколебавшись, уточнила: – Между заявлением Питера с просьбой пересмотреть отказ о его приеме в аспирантуру и его смертью?

– Никакой, – покачала головой Кэтролл. – Мне бы очень хотелось сообщить вам что-то полезное, Кристина. Но официального голосования о пересмотре дела Питера не было.

– В последний раз, просто чтобы внести ясность: вы уверены, что комитет никогда не собирался официально и не обсуждал прошение Питера? – повторила Кристина. – Вы не могли заболеть или пропустить встречу по другой причине?

– Нет, до смерти Питера я не пропустила ни одной встречи комитета, а обсуждать его апелляцию посмертно не было никакого смысла. – Худощавая профессорша сидела за своим столом очень прямо и смотрела очень внимательно, и у Кристины сложилось впечатление, что она задала немного не тот вопрос, которого ждала преподавательница.

– А как насчет коронера, полиции? – продолжила она. – Кто-нибудь из тех, кто расследовал смерть Франклина, говорил с вами или с другими членами комитета?

– Вы знаете, я тогда думала, что полиция обязательно поговорит с нами, – сказала Элис, – ведь Питер Франклин умер почти сразу после подачи заявления. – Она отвела взгляд – то ли воспоминания были слишком тяжелы, то ли еще что-то, подумала Кристина, чувствуя, как растет ее разочарование.

Ее догадка о том, что между смертями Франклина и Винчестер есть связь, не подтверждалась. Неужели чутье подвело ее? Но ведь связующая ниточка-то есть – Шеймас Фергюсон. Кристина чувствовала, что Элис Кэтролл что-то знает, ведь она единственная, кроме Корбина Малиновски, согласилась говорить с ней. Но к ней нужен другой подход.

– Насколько я понимаю, Питер Франклин получил магистерскую степень здесь, в Университете криминалистики. Может быть, комитет придерживается политики ограниченного набора аспирантов именно из студентов этого университета? Может быть, есть какая-то квота на их прием или еще что-то, какое-то правило, писаное или неписаное?

– Насколько я знаю, нет. Если такое правило и существует, то оно выходит за рамки компетенции Комитета по академическому надзору. Рассматривая повторные заявления о приеме, мы учитываем только информацию об академической деятельности заявителей, особенно обращая внимание на то, что было неизвестно или упущено в момент подачи первоначального заявления. – Кэтролл прикусила нижнюю губу. На ее лбу снова обозначилась морщинка. Похоже, профессор все же чего-то недоговаривала.

– Вы знали, что он был здешним студентом? – надавила Кристина. – Он слушал ваши курсы, профессор?

– Послушайте, я каждый второй семестр читаю курс по социологии, обязательный для всех специальностей. Одни выбирают социологию, другие записываются на один из трех курсов по смежным дисциплинам: антропологии, психологии или урбанистическим исследованиям. Питер, вполне возможно, ходил ко мне. – Она взмахнула рукой с растопыренными пальцами. – Я читаю его в аудитории Вайнбергера. Она самая большая в кампусе, в виде амфитеатра. На лекцию приходят до двухсот студентов сразу. К тому же если он и был на моих лекциях, то, скорее всего, несколько лет назад.

Кристина согласно кивнула, чтобы профессор не почувствовала – ее уловка раскрыта.

– Послушайте, вам, наверное, надо разобраться с этой кучей бумаг. – Кристина кивнула на стол профессора и протянула ей свою визитку. – Но если вы вспомните о деятельности комитета что-нибудь такое, что могло показаться вам странным, очень прошу вас, звоните мне хоть днем, хоть ночью. Ваша информация может пролить важный свет на смерть Питера и другие события. И уверяю вас, Элис, любая информация, которой вы поделитесь со мной, останется строго конфиденциальной.