– Вы ведь здесь из-за девушки, которую недавно нашли мертвой? – спросила Элис, отрывая взгляд от визитки Кристины. – Расследование ведет ФБР?

– Я не имею права обсуждать текущие дела, Элис, – ответила Кристина, – но ФБР действительно сотрудничает с местными властями, которые расследуют обстоятельства смерти Наоми Винчестер.

– И вы считаете смерть Питера Франклина подозрительной? – рискнула спросить профессор. – Полагаете, что она как-то связана с новым делом?

Кристина благодарно улыбнулась:

– Послушайте, я здесь всего два дня. Кампус огромный: несколько факультетов, тысячи студентов. Сбор информации – это прежде всего поиск странностей, несоответствий, висящих концов. И поверьте мне, их здесь хватает. А если вы вспомните что-нибудь, то это, скорее всего, приведет еще к каким-нибудь неожиданным открытиям. – Кристина пожала плечами. – Жернова полиции мелят иной раз удручающе медленно.

– Да, могу себе представить, – сказала Элис с сочувствием. – Это очень похоже на мою работу, когда из огромной кучи данных, полученных в ходе соцопросов, надо собрать какую-то убедительную конструкцию. Отыскать в этой куче какие-то веские доказательства бывает в лучшем случае сложно, а то и невозможно, и часто обоснованное предположение приходится делать, основываясь на интуиции.

– Вот и у нас так же, – сказала Кристина, встала и взяла свой портфель. – Спасибо вам за то, что уделили мне время, Элис.

Профессор Кэтролл пожала ей руку, глядя на стопку бумаг на своем столе.

Кристина уже шла под дождем к своей машине, когда в кармане ее плаща завибрировал мобильник. Звонила профессор Кэтролл. После их встречи не прошло и десяти минут. Кристина нырнула под карниз соседнего общежития и там приняла звонок.

– Когда вы ушли, я задумалась и решила проверить свои файлы с материалами по старым курсам. И вы оказались правы: Питер Франклин действительно был моим студентом. Он не посещал курс социологии, но два года назад записался на мой семинар по урбанистике.

– Ясно. Вы думаете, что это важно?

– Конечно, поэтому я и звоню вам, Кристина. Я просматривала свои записи по тому курсу и кое-что вспомнила. В тот год студенты писали для зачета групповой проект, по три студента в каждой группе. Команда Питера тогда поздно сдала свою работу, а когда я стала проверять ее на плагиат, то увидела, что текст почти дословно взят с одного сайта. Они даже не позаботились переписать его своими словами; откровенный плагиат.

– Что ж, это, конечно, важно, – сказала Кристина, подходя к машине – дождь уже стих. – И что вы тогда сделали? – Она села в машину и завела мотор, чтобы погреться – после дождя стало зябко.

– Обычно в таких случаях я сразу сообщаю о мошенничестве в деканат, – сказала Кэтролл. – Но в тот раз я решила сначала поговорить со студентами лично. Я по очереди вызвала всю группу Питера к себе и поговорила с каждым. Питер сказал, что его часть общей работы ограничивалась поиском материала. Он отрицал, что списывал. Утверждал, что писать текст должны были два других студента. Он был так убедителен, что я ему почти поверила и даже поставила рядом с его именем карандашную заметку «сбор материала» в своем блокноте. Другие двое смутились, но тоже утверждали, что не списывали.

– Вы сообщили о них в деканат?

– Кэтролл вздохнула в трубке.

– Нет, я проявила слабость, – смущенно пробормотала она. – Поставила всем троим самый низкий балл и сказала, что они могут пересдать мой курс или любой другой, предусмотренный программой.