|
Эй, Боб! - обратился он к врачу. - Почему они не запустили ее прямо на Марс? Она бы долетела гораздо раньше нас. - Пассажиры на ней капризные. Я должен высеять культуры и нянчиться тут с ними. Помнится, что-то в этом роде я делал у себя в больнице. - А может, - неожиданно сострил Маккей, - вылезем, нарисуем на обшивке красный крест? Гибсон о чем-то думал. - Мне казалось, - сказал он наконец, - что на Марсе очень здоровая жизнь, и физически и духовно. - Не верьте книгам, - сказал Бредли. - Я вообще не понимаю, почему все так рвутся на Марс. Там все плоско, там холодно, и еще эти несчастные голодные растения, прямо из Эдгара По. Всаживаем миллионы, а не получили пока ни гроша. Каждого, кто туда едет по собственной воле, надо освидетельствовать. Конечно, я не вас имел в виду. Гибсон улыбнулся. Он научился принимать цинизм Бредли только на десять процентов; однако он никогда не был уверен, действительно ли в шутку тот задевает его. Но капитан Норден яростно взглянул на своего помощника: - Я должен был вас предупредить, Мартин, что мистеру Бредли не нравится Марс. Но такого же невысокого мнения он и о Земле, и о Венере. Так что не огорчайтесь. - Я и не огорчаюсь, - улыбнулся Гибсон. - Я только хотел бы знать... - Что? - забеспокоился Норден. - О мистере Бредли он тоже невысокого мнения? - Как ни странно, да, - ответил Норден. - Во всяком случае, тут он не ошибается. - Тронут, - немного растерянно проворчал Бредли. - Удалюсь в уединенную башню и сочиню подходящий ответ. А ты, Мак, установи координаты курьера и сообщи мне, когда он подойдет поближе. - Ладно, - рассеянно сказал Маккей, не отрываясь от Чосера. Глава 4 Следующие несколько дней Гибсон был занят своими делами и не принимал участия в небогатой событиями общественной жизни "Ареса". Совесть заела его, как всегда, когда он отдыхал больше недели, и сейчас он усердно работал. Он вытащил машинку, и она заняла почетное место в его каюте. Листы валялись повсюду - Гибсон не отличался аккуратностью, - и приходилось прикреплять их ремнями. Особенно много возни было с копиркой - ее затягивало в вентилятор. Но Гибсон уже обжился в каюте и лихо справлялся со всеми мелочами. Он сам удивлялся, как быстро невесомость становится бытом. Оказалось, что очень трудно передать на бумаге впечатления от космоса. Нельзя написать "космос очень большой" и на этом успокоиться. Он не лгал в прямом смысле слова; однако те, кто читал его потрясающее описание Земли, катящейся в бездну позади ракеты, не заметили, что писатель в то время пребывал в блаженном небытии, которое сменилось отнюдь не блаженным бытием. Он написал две-три статьи, которые могли хоть на время утешить его литературного агента (она посылала радиограммы одна другой строже), и отправился на север, к радиорубке. Бредли принял странички без энтузиазма. - Каждый день будете носить? - мрачно спросил он. - Надеюсь. Но боюсь, что нет. Зависит от вдохновения. - Здесь, наверху страницы второй, много причастий. - Прекрасно. Очень их люблю. - На третьей странице вы написали "центробежный" вместо "центростремительный". - Мне платят за слово, так что очень благородно с моей стороны употреблять такие длинные, а? - На странице четвертой две фразы подряд начинаются с "но". - Вы будете передавать или мне попробовать самому? Бредли ухмыльнулся: - Хотел бы я посмотреть! А серьезно - советую вам употреблять черную ленту. |
