|
Обычно Хэдфилд не говорил о своих начальниках так беспечно. Гибсону стало приятно: это значило, что Главный ему доверяет, считает его своим. Сказать сейчас о двух других заботах - проекте и Айрин. Похлопотать об Айрин он обещал, но лучше сперва поговорить с ней самой. Да, предлог хороший, и можно отложить разговор с ее отцом. *** Он откладывал так долго, что упустил инициативу. Айрин поговорила сама - конечно, не без влияния Джимми, от которого Гибсон на следующий день получил полный отчет. Но, взглянув на своего подопечного, он и так понял, каковы результаты. Хэдфилд был слишком умен, чтобы стать в позу оскорбленного отца. Он объяснил ясно и трезво, почему Айрин должна обождать до двадцати одного года, когда он и сам отправится с ней попутешествовать. Оставалось всего три года. - Три года! - убивался Джимми. - Все равно что три жизни! Гибсон глубоко ему сочувствовал. - Даже удивительно, как быстро идет время! - сказал он. Он хотел было прибавить, что, к счастью, годы на Марсе исчисляются по-земному и содержат триста шестьдесят пять, а не шестьсот восемьдесят семь дней, но удержался. - Как вы думаете, - сказал наконец Джимми, - если я сам к нему пойду, что ему сказать? - А почему бы не сказать все как есть? Говорят, иногда правда творит чудеса. Джимми метнул на него обиженный взгляд. Он не всегда знал точно, смеется над ним Гибсон или нет. - Вот что, - сказал Гибсон. - Пойдемте сегодня вечером к нему домой и все выясним. В конце концов, попытайтесь понять и его. Откуда ему знать, что у вас не пустой флирт? А если вы сделаете предложение, это совсем другое дело. Ему стало много легче, когда Джимми согласился сразу. *** Надо сказать, Хэдфилд совсем не удивился, когда увидел, кого привел к нему Гибсон. Айрин благоразумно исчезла. Гибсон, как только смог, последовал ее примеру. Он ждал в библиотеке, рассматривая книги, и думал, сколько же из них успел прочитать хозяин дома, когда вошел Джимми. - Мистер Хэдфилд хочет вас видеть. - Как дела? - Не знаю... Когда Гибсон вошел в кабинет, Хэдфилд сидел в глубоком кресле и смотрел на ковер так пристально, словно видел его впервые. Он указал гостю на другое кресло. - Вы давно знаете Спенсера? - спросил он. - С тех пор, как отбыл с Земли. - Вы считаете, за это время можно было узнать его как следует? - Можно ли узнать человека как следует за целую жизнь? - парировал Гибсон. Хэдфилд улыбнулся и в первый раз поднял глаза. - Не хитрите, - сказал он. - Что вы на самом деле о нем думаете? Вы бы хотели такого зятя? - Да, - без колебания ответил Гибсон. - Очень бы хотел! Хорошо, что Джимми его не слышал, а может быть, и плохо - ведь тогда бы он узнал, что на самом деле чувствует к нему Гибсон. Хэдфилд выпытывал все, что возможно, и одновременно испытывал самого Гибсона. Тот должен был это предвидеть; но, к своей чести, он заботился только о Джимми. Когда Хэдфилд нанес главный удар, он был совершенно не подготовлен. - Скажите, - резко произнес Хэдфилд, - почему вы так хлопочете о молодом Спенсере? Вы сами сказали, что знакомы с ним только пять месяцев. - Да. Но когда мы уже несколько недель летели, я обнаружил, что учился в Кембридже с его родителями. Хэдфилд поднял брови - по-видимому, удивился, что Гибсон не получил диплома. |
